— А как же школа, Уилл?
— У Татьяны на съемках «Принца из Беверли-Хиллз» был частный репетитор, и ее приняли в Гарвард. Конечно, ему нужно образование, но для этого ему необязательно ходить в школу.
— Уилл, я видела, как ты работаешь. Ты на него даже внимания не обратишь. Он все детство будет проводить со своими наемными репетиторами и няньками. Некоторые люди снимают кино прямо в Лос-Анджелесе, между прочим. Ты никогда не думал о том, чтобы работать в Лос-Анджелесе и растить сына здесь же?
Я пишу эту книгу и бьюсь об эмоциональную стену — ведь теперь-то я знаю, как должен был поступить тогда. Но раньше я этого не знал и тем самым создал для себя гораздо больше проблем, которых легко можно было бы избежать.
Ты никогда не думал о том, чтобы работать в Лос-Анджелесе и растить сына здесь же?
Вот, что я должен был на это ответить:
— Во-первых, я тебя люблю. Я понимаю, что никто из нас не представлял, что жизнь будет такой, но что поделать. Я знаю, что это страшно, но я все свое существование готов посвятить тебе и Трею. Вот только чтобы у нашей семьи были ресурсы, я должен перемещаться по всему миру. Я понимаю твои переживания. Очень страшно жить не так, как все. Я знаю, что прошу тебя пойти на огромный риск. Конечно, ужасно представлять себе, что твой ребенок не пойдет в традиционную школу, или ты не будешь знать, в каком городе он сейчас находится. Я не говорю, что у меня есть ответы на все твои вопросы. Но я обещаю: если ты мне доверишься и поддержишь в моих начинаниях, я все сделаю ради того, чтобы наша семья процветала.
А вот, что я на самом деле ей ответил:
— Без проблем. Тогда давай все продадим и будем жить на твою зарплату.
— Слушай, если проболтаешься, что это я дал тебе наводку, я буду все отрицать, — шепотом сказал Гарри. — Я показывал это место Джаде, она сказала, что оно слишком большое. Но я-то тебя всю жизнь знаю. Ты только и говоришь про Саутфорк. Я нашел его.
Гарри, как глава семьи в вопросах недвижимости, работал над поиском моего собственного «Саутфорка». Еще ребенком он знал о моей любви к сериалу «Даллас» и о моих фантазиях о собственном имении. Он нашел ранчо на 103 гектара в сорока пяти минутах к северо-западу от Лос-Анджелеса.
— Джада просила меня не показывать его тебе, — сказал Гарри. — Поэтому из уважения к ней, я не стану. Но вот адрес. Это именно то, о чем ты всю жизнь мечтал.
Гарри был такой же, как Джей-Эл — ничего не приукрашивал. Если он говорил «это именно то, о чем ты всю жизнь мечтал», это значило «ты сегодня же должен сгонять посмотреть».
На территории было пять домов, озеро, конюшни, походные тропы, богатая флора и фауна. Когда я в первый раз приехал туда на осмотр, ко входной двери подошла великолепная лань. Я решил, что это знак. Я влюбился. У меня была идеальная жена, трое замечательных детей, и я бесспорно был самой большой кинозвездой во всем мире. Финальным штрихом на картине моей идеальной жизни станет «Ее озеро» — мой собственный дом с именем.
Джада обожает лошадей. Меня аж трясло от предвкушения. Я представлял ее, точно Сью-Эллен, верхом на коне по пути на завтрак. Эта покупка станет физическим олицетворением моей любви к Джаде. Эта земля взрастит семена наших надежд и позволит нашим стремлениям расцвести в полную силу. Как только я увидел озеро на территории, я знал, что оно здесь для нее: «Ее озеро». (Я подумывал назвать его по-испански, Lago de Ella, но в конце концов вспомнил, что я же из Филли, а она из Балтимора.)
Джаде не понравилось. Она могла думать лишь о том, что придется нанять пятьдесят людей, чтобы управлять, ухаживать и следить за сотней гектаров земли с конями, пятью домами и кучей охреневших оленей, которые тебе постоянно ломятся в дверь. А еще она знала, что меня не будет дома шесть месяцев в году, а значит, ответственность за «Ее озеро» ляжет на нее.
Она ненавидела всю эту затею.
Я как раз впервые съездил в Индию. Мы с Гарри восхищенно стояли перед Тадж-Махалом, любуясь его красотой и эстетичностью, и тем, с каким умом и любовью он построен. Многие люди этого не знают, но Тадж-Махал — это мавзолей, спроектированный и возведенный ради одной единственной женщины: Мумтаз-Махал, любимой жены падишаха Шах-Джахана. Он был так расстроен смертью своей возлюбленной, что потребовал возвести Тадж-Махал. Он хранил ее тело более двадцати лет, пока его строили (с 1632 по 1653 год). Он потратил на него тридцать два миллиона рупий (почти миллиард долларов в современных деньгах), нанял двадцать тысяч лучших мастеров со всего света, импортировал мрамор из Италии (что в Индии XVII века было не так-то просто, а ведь у них есть и свой макранский мрамор, который можно было использовать), и все это, чтобы построить частный мавзолей, достойный его потерянной любви.
Я хорошо понимал Шах-Джахана. Мне тоже хотелось, чтобы моя работа прошла проверку временем. Мне хотелось, чтобы все вокруг меня было грандиозным и великолепным. Благодаря моей пылающей страсти все, на что я направлял свои креативные импульсы, воплощалось в своей наилучшей форме: фильмы, музыка, семья, дети, бизнес, брак.
Меня вдохновляла и поглощала мечта о семье Смитов. И «Ее озеро» было обязательной составляющей этой мечты.
— Уилл, мне не нравится, — говорила Джада. — Я не хочу этого. Оно слишком огромное, слишком дорогое. Тебя там не будет. Там будет слишком много людей, слишком много пространства и слишком много шума. Нет!
— Детка, я тебе клянусь, ты просто не видишь того же, что вижу я. Ты видишь только то, что там есть сейчас. Ты не видишь, как оно выглядит у меня в голове.
— Я не знаю, как еще тебе это сказать. Мне не нравится. Я этого не хочу.
Для Джады это был второй огромный компромисс в наших отношениях. Еще одна неудачная остановка на ее пути жизни с Уиллом Смитом.
Обладая сейчас мудростью, которой у меня не было тогда, скажу всем своим молодым читателям мужского пола: нет значит нет. Ничего хорошего не добьешься, если потратишь целое состояние на «семейное жилье», в котором не хочет жить твоя жена. Ты берешь в кредит долгие годы разлада, и расплачиваться придется страданием и невзгодами.
А то и хуже.
Одним из худших конфликтов между мной и Джадой был спор у психотерапевта по поводу наших приоритетов. Нам обоим дали ручку и листок бумаги. Задание было простым — перечислить наши жизненные приоритеты в убывающем порядке важности. Мы с Джадой принялись строчить, и через пару минут нам велели поменяться списками.
Удивительно, но мы оба написали всего по четыре пункта. Пока я читал ее список, мое лицо вытянулось от недоумения. Пока она читала мой список, у нее на глазах выступили слезы. За все двадцать пять лет совместной жизни она не испытывала такой боли. Приоритеты Джады были такими:
1. Дети
2. Уилл
3. Я
4. Остальная семья и друзья
