Я всегда был в ужасе от бескрайнего и непредсказуемого океана. Сначала он кажется спокойным и прекрасным, а в следующее мгновение делается жестоким и опасным. Даже ребенком я держался подальше от воды во время семейных поездок в Атлантик-Сити.
Помню, как мамуля сказала про Большой каньон:
— Весь этот каньон проделала вода.
Меня эта фраза ужаснула. Вода и океан — вообще не моя стихия.
В детстве я как-то раз чуть не утонул в общественном бассейне, и это травмировало меня на всю жизнь. Все еще помню, как я был дезориентирован под водой — не мог понять, где верх. Я давился и понимал, что сейчас умру. Мамуля вскочила с шезлонга и бросилась в воду. Я видел, как ее руки приближаются ко мне. Она схватила меня под мышки, вытащила из воды и отволокла в сторону.
Годами позже я пересказывал одной из маминых подруг эту историю о том, как оказался на волосок от смерти. Мамулино лицо выражало полное недоумение. Она пыталась понять, притворяюсь я или нет. Мы с ней много раз играли в эту игру, но сейчас что-то было не так.
— Ты ведь знаешь, что это неправда? — осторожно спросила мамуля.
— В смысле?
— Уиллард, такого никогда не происходило, — ответила она более строгим тоном.
— Мам, я же все помню.
— Ты никогда не плавал ни в бассейне, ни в океане. Однажды мы отправили тебя на урок плавания, но ты даже ноги отказался мочить.
— Но мам, я помню каждую деталь. У тебя была прическа афро и синий купальник.
— Значит, это была твоя другая мама, потому что со мной такого никогда не случалось.
Я начал пристально вглядываться в свое воспоминание, как детектив — в место преступления. А потом до меня дошло: если я был под водой и дезориентирован, как я мог видеть маму, прыгающую в бассейн? Дальше подключился мой киношный опыт: я понял, что представляю себе все это происшествие не от первого лица. В моем сознании эта сцена выглядела так, будто я наблюдал за ней с бортика. Два кадра со мной и мамулей, которые отпечатались у меня в голове, просто невозможны — это ложное воспоминание. А вот моя боязнь океана, страх и отвращение к воде реальны на 100 процентов.
Это открытие потрясло меня. Неужели моя память настолько ненадежна? Мне это приснилось, что ли? Я все выдумал? Может быть, это воспоминание из прошлой жизни? А если так, то какого черта там делала мамуля, да еще и с афро на голове?
Короче, все это было не важно. Просто я ненавидел океан.
Память — это далеко не идеальная хроника произошедших событий. Это не видеозапись. Даже не фотография. Ваша психика художественно обрабатывает произошедшее. Воспоминание больше похоже на абстрактную импрессионистскую картину, чем на правдивое изображение произошедшего. Кроме того, память не вечна — это картина, которая со временем меняется, бледнеет или наоборот, расцветает новыми красками. Порой в воспоминание добавляются детали, которых не было там год назад, или пять. Иногда несколько воспоминаний вообще могут склеиться и превратиться в одно.
При этом большинство людей не подвергает сомнениям свои воспоминания. На основе этих воспоминаний мы делаем выводы о текущих событиях, добавляя к ним эмоции, реакции и поступки, которые кажутся уместными. Исходя из наших ложных суждений мы продолжаем жить, пожиная плоды своих ошибок.
Я доверяю воспоминанию о том, что чуть не утонул. Даже больше — я живу этой историей. Вода таит в себе опасность, ведь в детстве она пыталась меня убить. Поэтому, когда брат с сестрами играли в океане, я один торчал на пляже. А будучи уже взрослым, я не пускал собственных детей купаться без присмотра. Страх и тревога завладели моим разумом и подорвали мою способность наслаждаться красотами 70 % поверхности нашей планеты.
— Просто расслабься, мэн!
Я был всего в девяти метрах от берега, но океан был неспокойным, и вода была мне уже по пояс. Скоти сел, погрузившись по самую шею.
— Окунись и не нервничай, с головой тебя не накроет.
— Слышь, там что-то меня за ноги трогает, — нервно пожаловался я.
— Это водоросли, мэн! Саргасс называется. У нас с этим тут небольшая проблема, но мы с ней разбираемся. Не переживай.
Скоти наклонился, выхватил из воды пучок этого саргасса, что бы это ни было, и выкинул его подальше от меня. Как будто мне станет легче оттого, что оно теперь плавает от меня в трех метрах. Я глубоко вдохнул и сел. Морская вода была почти прозрачной и теплой, как в ванне. Волны качали, толкали и пихали меня в разные стороны.
— Не сопротивляйся, мэн, — сказал Скоти. — Это просто поток. Он тебя может немного унести, но потом принесет обратно.
Скоти держался в воде спокойно, в полной гармонии с ритмом моря, а меня бросало во все стороны. И хотя мне так и не удалось до конца расслабиться, я начал понимать отношения человека с океаном.
Мы просто лаймим и хорошо проводим время все вместе.
Переменчивые приливы и отливы — это сердцебиение всей планеты. Сидя целыми днями в океане, эти ребята настраиваются на частоту самой Земли. Такая гармония для Скоти была важнейшим человеческим состоянием. Когда он проводил время с любимыми людьми, ему хотелось делать это в океане — кататься на серфе, ловить рыбу, плавать на лодке или водных лыжах, купаться, лаймить и хорошо проводить время всем вместе.
Когда я уехал из Тринидада, мне было ясно одно — я упустил что-то важное в жизни, в отношениях, может быть, даже в самом себе.
Но я не знал, что именно.
Однако больше я не собирался полагаться на свою старую систему верований. Я допустил мысль о том, что обстановка боксерского лагеря в домашних условиях — возможно, не самый оптимальный подход к отношениям. Я пока не знал, из каких верований будет состоять моя новая система, но был готов отправиться на их поиски.
Почему ты так боишься тишины?
Тишина — это корень всего.
Если ты спустишься в эту бездну, сотня голосов обрушится на тебя словами, которые ты жаждешь услышать.
— Руми.
Ненавижу, когда люди в Инстаграме пересылают мне всякие типа глубокомысленные цитаты. Они еще всегда в такой красивой рамочке, на лиловом фоне, написаны моднючим нечитабельным каллиграфическим шрифтом. Ну а если они по-настоящему хотят, чтобы ты прочувствовал написанное, то добавляют еще фотографию очень, очень старого азиата.
Вот на хера мне присылать, что тишина — корень всего? Я, блин, шумом зарабатываю на жизнь. Я так очешуел, что написал ответку: «Чезанах?????????»
У меня тут же зазвонил телефон. Это был мой братан Антуан.
— Слышь, чувак, давай-ка ты не будешь мне слать всякую псевдовдохновляющую буддийскую хероту, — возмутился я. — Если хочешь кидать цитаты, присылай что-нибудь из Талиба Квели.
— Я только из Индии вернулся, — сказал он, сдерживая смех.
