Год спустя, 1 марта 1881 года, террористам удалось осуществить свой замысел. Народовольцы бросили бомбу в карету императора, проезжавшего по Санкт-Петербургу. Взрывом Александру II оторвало ноги. Его отнесли в Зимний дворец, где он скончался. Новым императором стал его сын, Александр III.
Драматическое развитие событий в Санкт-Петербурге вполне вписалось в мрачную закономерность. Альфред Нобель уже привык, что его нововведения, когда их вообще замечают, чаще критикуют, нежели хвалят. Иначе обстояли дела у его давнего друга и почти ровесника Адольфа Эрика Нурденшёльда. Весной 1880 года он чувствовал это особенно остро. Ранее, осенью 1879 года, Нурденшёльду после долгих приключений удалось пройти на парусном судне по Северному морскому пути. Выйдя в море на своем корабле Vega из Тромсё в Норвегии, он миновал всю Азию и вошел в Берингов пролив. На пути через Суэцкий канал обратно в Европу шведского полярного исследователя повсюду встречали как героя.
После королевского празднества в Лондоне Нурденшёльда и его капитана, лейтенанта Луиса Паландера, ожидали в апреле в Париже. «Так давайте же восславим Нурденшёльда, героя дня, первопроходца науки!» – так завершала свою статью перед его приездом газета Le Figaro.
Альфред Нобель поспешил отправить письмо. Не предпочтут ли путешественники его дом на авеню Малакофф унылому отелю? «Как тебе известно, я холостяк, так что здесь вы можете чувствовать себя столь же свободно, как на борту Vega. Небольшие комнаты и радушие – все, что я могу предложить; но лидеры культуры и знания всегда неприхотливы, а о том, что ты особенно скромен, я знаю из собственного опыта»5.
Нурденшёльд сошел с поезда на Северном вокзале Парижа 2 апреля 1880 года в семь утра. На плече у него висела подзорная труба, шляпу он держал в руке. Журналисты отметили расстегнутый жакет, незавязанный галстук и живой взгляд за позолоченной оправой очков. «Все в нем дышит энергией и жаждой деятельности», – писала Le Figaro.
Его встречал Альфред Нобель, а также целое собрание научных и прочих величин. Да, я планирую вернуться в Северный ледовитый океан. Нет, я не думаю, что можно добраться до Северного полюса, это мечта, не имеющая ничего общего с реальностью, заявил полярный исследователь прессе.
Толпа дружно скандировала «ура», когда Нурденшёльд, Паландер и Нобель уселись в ожидавшее их ландо Альфреда. Дома в тишине и покое на авеню Малакофф Альфред угостил их горячим шоколадом и предложил немного отдохнуть перед началом обширной торжественной программы. Она превзошла все ожидания. Четыре тысячи парижан скандировали «Да здравствует Швеция! Да здравствует Нурденшёльд!», когда полярного исследователя вечером того же дня награждали в здании Зимнего цирка золотой медалью за научные заслуги. На следующий день президент Жюль Греви – республиканец, сменивший годом ранее на этом посту монархиста Мак-Магона, – выделил целый час для беседы со шведским героем, капитаном Паландером и его другом Нобелем.
Безусловно, герой удостоился ордена Почетного легиона. Президент пригласил также на официальный банкет в Елисейском дворце в честь Нурденшёльда, для Альфреда Нобеля он стал первым, и последним, на котором он присутствовал. Альфреду досталось за столом почетное место, всего в трех стульях справа от президента. Греви держался куда скромнее, чем его предшественник, что отразилось и на размахе мероприятия. Злые языки говорили, что президент заставляет своих почетных гостей голодать6.
Задним числом Нурденшёльд назвал кульминацией официального чествования банкет скандинавской колонии в роскошном отеле Continental. Альфред Нобель выступал одним из организаторов этого мероприятия. Сотня избранных гостей, среди них – юный принц Швеции и Норвегии Оскар – осилили ужин из семнадцати блюд, который венчал торт из мороженого в виде корабля Vega. Зал украшали шведские и норвежские флаги, а вдоль длинной стены красовалось большое полотно, изображавшее нос корабля Vega, украшенный лавровыми венками и вознесенный двумя дельфинами. Напротив на огромном пьедестале красовался недавно выполненный бюст Нурденшёльда. Гвоздем культурной программы стала всемирная звезда сопрано Кристина Нильссон – новая Йенни Линд. Это мероприятие больше напоминало современные нобелевские банкеты, нежели тот скромный образ жизни, который, как знали друзья, предпочитал Альфред Нобель.
Кристина Нильссон, остановившаяся в отеле, вывесила из своего окна шведский флаг длиной в десять метров. Пару дней спустя мировая знаменитость приняла Нурденшёльда, Паландера и Нобеля в своем номере люкс для беседы и пения. Для всех троих эта встреча стала великим моментом. После пятнадцати лет турне по всему миру слава новой соловушки почти затмила известность Нурденшёльда. Среди прочего, она могла похвастаться тем, что композитор Петр Чайковский высоко оценил ее голос и «идеальный тип женской красоты», который она в себе воплощала. После визита Альфред послал звезде корзину роз и получил от нее любезную благодарность и приглашение на ужин.
В последние дни пребывания Нурденшёльда в Париже Альфред Нобель ввел полярного героя в круг своих личных друзей. Новый друг украсил собой еженедельную встречу в республиканском салоне подруги Альфреда Жюльетты Адам. А когда писатель Виктор Гюго пригласил Нобеля и его знаменитого гостя на ужин, Нурденшёльд решил остаться еще на один день. К ним присоединились Жюльетта Адам, известный химик Марселен Бертло, а также любовница Гюго и его внучка. Ужин на авеню д’Эйлау затянулся допоздна. За десертом Гюго произнес речь о различных способах приносить пользу человечеству. Самым главным, как утверждал он, был способ Нурденшёльда, который сближал народы и тем самым способствовал «цивилизации и прогрессу»7.
Нурденшёльд был тронут до глубины души. Возвращаясь на Vega в Швецию, он отправил Альфреду Нобелю два моржовых бивня, попросив его сделать на них надписи и передать в качестве подарка прекрасной Кристине Нильссон и внучке Гюго Жанне Локруа. Самому Альфреду были обещаны на память источенный корабельными червями киль судна Vega и камень с самой северной оконечности Азии.
Позднее полярный исследователь написал королю Оскару II пространный меморандум о французском приеме. В январе того же года Нурденшёльд стал кавалером ордена Полярной звезды. И теперь он считал, что король должен удостоить этой награды и Альфреда Нобеля, «создателя нитроглицериновой индустрии, столь важной для нашей горной промышленности». Он рассказал королю, что Альфред Нобель пригласил их пожить в его доме, предоставив им все услуги и возможность распоряжаться экипажем, а также свободу приглашать к обеду гостей по своему усмотрению. Герой-полярник подчеркнул, что Нобель своим «гением и настойчивостью» создал всемирную индустрию и состояние в 5–6 млн крон (около 300 млн крон сегодня) и «давно заслуживает признания в родной стране».
Месяц спустя Альфред Нобель стал кавалером ордена Полярной звезды. Альфред понимал, кто за этим стоит. «Сердечное спасибо за то, что помнишь меня, и за всю ту доброту, которую ты проявил ко мне после отъезда отсюда, – писал он Нурденшёльду. – Большое спасибо за камень с северной оконечности Азии и кусок киля Vega – ценнейшие украшения, прекрасные в своей простоте. Дно Vega, похоже, изъедено червями, как мой нос, но обладает преимуществом иметь историческое значение»8.
