В конце августа сторонники мира планировали собраться на очередной Мирный конгресс, на этот раз в Берне, столице Швейцарии, всего в двенадцати милях от Цюриха. Альфред решил сделать сюрприз Берте фон Зутнер и пригласить ее прокатиться на яхте. Она продолжала часто и много писать ему о своей борьбе за мир, настойчиво приглашала приехать в Австрию и навестить ее. Сама она излучала энергию и энтузиазм и считала, что «вопрос об отмене войн в последнее время невероятно продвинулся вперед». Оставалось только набраться терпения и подождать всего лишь каких-нибудь лет 400–500. «И потом динамит будут использовать лишь для того, чтобы взрывать скалы», – заявляла она своему другу60.
Альфред отправился в Берн. Конгресс проходил в большом зале Ратуши, и в толпе участников находились как минимум четыре будущих лауреата Нобелевской премии: помимо баронессы фон Зутнер (1905), это были Жан Анри Дюнан (1901), Фредрик Пасси (1901) и Эли Дюкоммен (1902). В отеле во время обеденного перерыва Альфред заметил баронессу и послал ей с официантом свою визитную карточку. Берта фон Зутнер очень обрадовалась такому сюрпризу и выбежала в салон, где ждал ее Альфред.
«Вы звали меня, – сказал он ей. – И вот я здесь. Но я приехал, так сказать, инкогнито. В конгрессе я участвовать не хочу и новых знакомств не ищу, только хочу послушать о деле. Расскажите, что произошло на нынешний момент?»
В тот же вечер он вернулся в Цюрих, пригласив Берту и Артура фон Зутнер посетить город после конгресса и провести там несколько дней за его счет. Он пообещал им номер в прекрасном отеле Bauer au Lac, где остановился сам, и катание на своей яхте по Цюрихскому озеру. Они согласились. «Как блестящая серебряная игрушка, скользила эта грациозно построенная вещица по столь же блестящей поверхности воды. Ни паруса, ни паровой машины, лишь крошечный бензиновый двигатель, а экипаж ее состоял из одного машиниста…» – вспоминала Берта фон Зутнер в своей статье несколько лет спустя.
Они сидели на палубе, устроившись в удобных шезлонгах, закутавшись в пледы, восхищались волшебной панорамой и разговаривали о войне и мире «и обо всем, что есть между небом и землей». Может быть, им стоит написать вместе книгу? Обязательно, решили Альфред и Берта. Объединив свои умные головы, они напишут книгу, объявляющую войну всякому злу, всем горестям и глупостям мира. «Но, как и многие проекты, этот тоже остался нереализованным», – писала в той же статье Берта фон Зутнер61.
Те дни, проведенные в Цюрихе, стали их последней встречей.
Австрийская организация борьбы за мир баронессы получила от Альфреда Нобеля очередное пожертвование на 2000 франков. На этот раз многие газеты обратили внимание на пикантность того факта, что «изобретатель военных машин» поддерживает движение за мир. Возможно, это вызвало у Альфреда ощущение дискомфорта. Берте фон Зутнер он ясно дал понять, что, хотя он с энтузиазмом поддерживает цель ее борьбы, у него нет однозначного убеждения по поводу стратегии, избранной ею для достижения этой цели. «Мои [динамитные] заводы скорее положат конец войнам, нежели Ваши мирные конгрессы», – утверждал он, если верить мемуарам Берты фон Зутнер. «Настанет день, когда две армии смогут за секунду уничтожить друг друга, и тогда все цивилизованные нации должны будут убояться войны и отправить свои войска в отставку», – продолжал Альфред. Однако этим его размышления не ограничивались. После встречи в Цюрихе он решил поручить кому-нибудь проанализировать путь, избранный движением борцов за мир62.
Летом 1892 года Альфред Нобель получил обращение от трех шведских дипломатов разом. Все они переживали за судьбу турецкого дипломата, который лишился работы и находился в Париже без дела. Может быть, Альфред Нобель сумеет устроить его на одно из своих предприятий?
Альфред Нобель пообещал подумать. После поездки в Швейцарию он написал этому человеку по имени Аристархи Бей. Рассказал о Мирном конгрессе в Берне, о собрании в высшей степени образованных людей, которые делают совершенно нелепые, по его мнению, предложения. Разве требования немедленного разоружения и безусловных третейских судов не противоречат избранной цели?
Альфред предложил безработному турецкому дипломату временное занятие. Работа будет состоять в том, чтобы держать его в курсе европейской борьбы за мир и самостоятельно писать статьи на эту тему. Он сообщил Аристархи Бею, что «был бы счастлив», если бы смог «поддержать работу мирных конгрессов, и ради такой цели» его «не смутили бы никакие расходы». Бей немедленно взялся за дело и написал несколько аналитических статей63.
Берта фон Зутнер пообещала Альфреду Нобелю список литературы. О помощи она попросила бельгийского юриста Анри Лафонтена (премия мира 1913 года). Лафонтен послал Альфреду Нобелю список книг по вопросу борьбы за мир, добавив весьма откровенный комментарий: «Я всегда задавался вопросом, почему те, кому удалось преуспеть в коммерческой и промышленной области, не могут так же преуспеть в том, чтобы освободить народы от кошмара милитаризма»64.
Должно быть, эти слова запали ему в душу. В ответном письме Альфреда Нобеля Лафонтену можно расслышать оборонительные нотки. Конечно же и «изобретатель военных машин» может послужить делу мира. И не обязательно рубить сук, на котором сидишь. Нобель сообщил Лафонтену, что уже начал всерьез изучать вопрос мира, в частности при помощи «одного образованного дипломата». Он пришел к выводу, что требование разоружения и создания третейских судов будет трудно реализовать. Это противоречит собственным интересам правительств. Вместо этого он выработал другое предложение. «Я начинаю думать, что единственным действенным решением могла бы стать конвенция, в которой все правительства обязуются коллективно защищать каждую страну в случае нападения», – писал Альфред Нобель Лафонтену65.
Несколько недель спустя он развил эту мысль в письме Берте фон Зутнер. Давайте упростим и будем исходить из того, что все лучше, чем война, начал Альфред, и представил свое решение:
Тогда мы признаем существующие границы и заявим, что кто бы ни напал, будет иметь против себя объединенные силы Европы. Это не означало бы разоружения, и я не уверен, действительно ли оно желательно. Новая тирания… движется во тьме, и кажется, вдалеке слышен ее грохот. Но мир, гарантированный уважением, которое мощь соединенных армий внушает нарушителю мира, скоро приведет к ослаблению напряженности. Год за годом мы будем наблюдать, как мощь различных армий будет медленно, но верно сокращаться, поскольку их существование будет оправдано только в тех странах, которые являются наполовину жертвами, наполовину убийцами66.
На Берту фон Зутнер эта идея впечатления не произвела. В канун Рождества 1892 года она нашла время написать ответ. Она иронизировала над возражениями Альфреда и говорила, что эта критика по поводу разоружения и третейских судов уже хорошо известна среди «нас, профессионалов» движения за мир. Помимо этого, на конгрессе в Берне они доказали обратное. Берта пообещала позаботиться о том, чтобы Альфреду переслали отчеты конгресса, так что он сможет прочесть их сам.
Лично она радовалась успехам в борьбе за мир. Конечно же приходилось признать, речь идет о весьма скромных достижениях, и это в те времена, когда грохот войны слышен отовсюду. В качестве примера Берта фон Зутнер назвала новый немецкий гнев, рост антисемитизма и различные реакционные интриги. Действительно, им предстояла трудная борьба со злом. Но как приятно знать, что с ней – самые лучшие, добрые и наиболее прозорливые силы современности. Пока есть силы, они намерены бороться дальше, чтобы убить дракона. «Может быть, нам доведется увидеть восход дня победы»67.
