То, что Альфред собирается обосноваться в Бофорсе, стало ясно в июне, когда он написал Эмануэлю в Петербург, попросив заказать трех дорогих орловских рысаков. Эмануэль подошел к просьбе со всей серьезностью. Он выбрал двух черных для экипажа и одного серого для пролетки и лично поездил на них, прежде чем отправить Альфреду. Лошадей, которых Эмануэль нашел «спокойными, разумными и небоязливыми», звали по-русски Воевода, Ворон и Витя. Может быть, Альфред желает себе небольшой русский экипаж с откидным верхом? В Петербурге такие как раз вошли в моду.
В окрестностях Бофорса лошадей Альфреда Нобеля окрестили «урловски»
[58], а элегантная русская коляска стала легендой. Альфред снабдил ее электрическим освещением и телефоном, связывающим салон и козлы. Быстро и почти бесшумно пролетал этот экипаж на резиновых колесах, также изготовленных по специальному заказу Альфреда56.
Его пребывание в Швеции очень украшали молодые стокгольмские изобретатели. «Приятно сотрудничать с людьми, наделенными такими талантами и такой истинной скромностью, как господа Юнгстрёмы», – писал им Альфред. Летом он посетил их мастерскую на Дроттнингхольмсвеген. Позднее Фредрик Юнгстрём вспоминал, что Альфред остановился и купил для них апельсинов у старушки, сидевшей со своими корзинами у края дороги. «Очень вкусные апельсины, – якобы сказал Альфред. – В моем саду в Сан-Ремо такие не растут». Братья показали ему, как ездит по гравию их новая модель велосипеда. Одной из самых сложных задач было въехать без особых усилий на довольно крутую горку. Во время демонстрации Фредрик так перемазался, что не смог пожать руку Альфреду Нобелю при прощании. «Ничего страшного. Чисты руки у того, кто ничего не делает», – сказал Альфред57.
Из всех проектов, средства на которые выделял Альфред Нобель в последние два года жизни, более всего внимания привлекла к себе экспедиция инженера Андре к Северному полюсу.
Саломон Август Андре работал главным инженером в шведском патентном бюро. Несколькими годами ранее он приобрел французский воздушный шар, на котором, среди прочего, совершил перелет через Балтийское море. Воздушный шар очень заинтересовал старого друга Альфреда Нобеля исследователя Адольфа Нурденшёльда. «А нельзя ли использовать воздушный шар для наблюдений во время полярных экспедиций?» – спросил он Андре в начале 1894 года. «А почему бы не стать первым человеком, достигшим Северного полюса на воздушном шаре?» – ответил Андре.
Год спустя Андре изложил свой план в лекции в Королевской академии наук. Едва он закончил, поднялся обычно невозмутимый Нурденшёльд и восторженно ему аплодировал. Однако другие члены академии выразили сомнения. В марте 1895 года Академия наук решила не предоставлять финансовой поддержки Андре для полета на воздушном шаре к Северному полюсу. Однако неизменный энтузиазм Нурденшёльда поддерживал интерес к проекту Андре. Знаменитый полярный исследователь давал интервью для шведских и французских газет. Неизвестно, за какие ниточки ему удалось потянуть, но решающим для реализации проекта стало участие состоятельного друга Нурденшёльда в Париже, Альфреда Нобеля.
В мае 1895 года Альфред Нобель принял решение выступить главным спонсором и оплатить половину стоимости экспедиции Андре. Этот первый вклад стал сенсацией как в Швеции, так и за границей. Все сомнения развеялись, увлекательнейший полет к Северному полюсу теперь был у всех на устах. Поддержка Нобеля оказалась такой щедрой, что Андре решил осуществить экспедицию на воздушном шаре уже на следующий год, то есть в 1896-м. Пример Нобеля оказался вдохновляющим, и вскоре шведский король Оскар II внес от себя сумму в половину той, что вложил Нобель58.
Подумать только, а вдруг шведский инженер Андре обойдет норвежца Фритьофа Нансена, отправившегося изучать Северный Ледовитый океан? К тому моменту корабль Фритьофа Нансена Fram уже в течение двух лет находился в арктических водах и льдах. Далеко не все верили, что полярный исследователь вернется обратно.
Альфред принял участие в проекте не только финансами. В сентябре он написал Андре, предложив идею использовать во время экспедиции почтовых голубей для доставки корреспонденции. На севере России есть немало голубей, не боящихся зимних холодов. Кроме того, от своего французского товарища по движению за мир Аристида Риффеля Альфред получил рецепт особого лака, который он переслал Андре. Он надеялся, что состав можно будет использовать для уплотнения оболочки воздушного шара59.
Вполне возможно, что именно совместное участие в проекте с воздушным шаром привело к тому, что Альфред поручил Яльмару пригласить короля Оскара II в Бофорс. Альфред мечтал посвятить его королевское величество в свои масштабные планы по развитию оружейного производства в Бофорсе. Визит состоялся 18 сентября 1895 года, в связи с посещением королем Норвегии. Для участия в этом мероприятии Эмануэль Нобель специально приехал из Санкт-Петербурга, хотя и заверял, что его куда больше влечет возможность встретиться с Альфредом, чем со шведским королем.
В половине десятого утра Оскар II прибыл поездом в Бофорс, и конечно же его приветствовали динамитным салютом. На перроне его встречали Альфред, Яльмар и Эмануэль с несколькими почетными гостями из местных. Хозяева предложили королю и его военному министру сесть в новый русский экипаж с откидным верхом, запряженный новыми черными лошадьми Альфреда. Сияло солнце, флаги унии реяли вдоль всего пути королевской особы от вокзала до первой остановки в цеху. Флаги с явным политическим посылом сопровождали процессию далее в Бьёркборн. На мосту через реку Тимсэлвен Альфред велел специально соорудить арку славы.
В усадьбе все было готово к обеду. Для украшения столовой Альфред заранее заказал вагон цветов, пальм и камелий, и среди всей этой зелени висели «многочисленные электрические лампочки». Подали одиннадцать блюд, среди них икру, форель, говяжье филе и фуа-гра. В своей речи Альфред Нобель поблагодарил «Его Величество» за визит, который подстегнет всех в Бофорсе – «от членов правления до последнего рабочего» – к «еще большим усилиям на благо королю и родине». Оскар II ответил, что он лично «пьет до дна за все семейство Нобель, многие члены которого были и есть гордость Швеции и прославили эту шведскую фамилию по всей земле».
Мероприятие вышло грандиозное. Казалось, Альфред на мгновение забыл о своем отвращении к пресмыканию перед королевской властью и случайно заглянул в нобелевские банкеты будущего.
Но обедать пришлось быстро. Примерно через час король уехал60.
* * *
Временами Альфред Нобель считал, что его старой родине нужно взбодриться. Его не очень-то устраивал тот уровень проживания, который мог предложить путешественникам Стокгольм. В октябре 1895-го, вернувшись в Париж, он зондировал почву на предмет покупки Гранд-отеля, чтобы обустроить его по-новому. Неприлично держать мебель «времен великого потопа», считал Альфред. Однако, услышав о цене, он отказался от своей затеи. «Единственное, чего я хочу, чтобы Стокгольм, такой прекрасный город, получил красивый и современный отель», – писал он деловому знакомому61.
