В конце концов сон становится явью, по крайней мере в его юношеском стихотворении. Лирический герой Альфреда Нобеля отправляется вечером на бал, пребывая в подавленном настроении. Стоя у стены, он разглядывает нарядную парижскую толпу, когда взгляд его привлекает молодая женщина. Заметив, как в уголке ее глаза блеснула слеза, он пригласил ее на танец.
«Мне казалось, я видела горе, / След печали на вашем челе? / И, возможно, причина печали / В том, что близкого вы потеряли?» – проговорила молодая женщина.
Лирический герой ответил «нет» и объяснил, что всего лишь переживает утрату дружбы.
Они продолжали беседовать, возможно, не тем возвышенным слогом, который Альфред передает в своем стихотворении. Следует помнить, что для романтических поэтов, вызывавших глубокое восхищение Альфреда, фантазия оставалась важнее реальности. Можно также задуматься по поводу количества разбитых сердец и страдающих мужчин в литературе «Бури и натиска», которую он, судя по всему, читал запоем. Страдающий молодой Вертер Гёте имел множество последователей – как в литературе, так и в реальности. Обожаемые Альфредом британские поэты Шелли и Байрон оба умерли молодыми при весьма трагических обстоятельствах и жили в полном согласии со своей романтической поэзией.
Молодая женщина, с которой повстречался лирический герой Альфреда, в другом стихотворении обретает имя Александра – может быть, подлинное, а может быть, и нет. Однако многое в этих стихах совпадает с биографией Альфреда. Разумно предположить, что он писал о собственной жизни, добавляя игры воображения и идеалистических полутонов, где считал это необходимым.
Вернувшись в своих стихах к балу в Париже, Альфред устами своего лирического героя поясняет своей партнерше по танцу: «…в чувства лучшие вонзили мне шипы», и он «лишь эгоизм и тщету видел всюду».
«Александра» отвечает ему, дескать, мужчина рожден, чтобы «гордо голову держать», и в ответ на жизненные трудности ему следует «пестовать душу». Развивать свой мужской талант «другим на пользу» она считает почти что его долгом. На одном дыхании она поясняет ему, что она, женщина, не может иметь подобных амбиций: роль «пола слабого» – «В жизнь вашу радость приносить, / В беде и в счастье рядом быть».
Юный лирический герой из Санкт-Петербурга преисполнен чувств к своей даме и описывает, как он впервые за долгое время почувствовал себя «бесконечно счастливым». Или, как он сам это сформулировал: «Я мир с ухмылкой презирал, / Но я другой, я лучше стал».
Альфред и «Александра» встречались «снова и снова». И наконец – первый поцелуй. Ему семнадцать, он влюбился и верил в ответное чувство, подумывал о браке.
Вскоре после этого «Александра» заболевает. Невозможно понять, что за болезнь ее поразила, ясно одно – она так и не поправилась. Если Альфред в своем стихотворении близок к реальным событиям, то он, к своей великой печали, опоздал с ней проститься. Свою возлюбленную он нашел мертвой в постели в окружении семьи.
Он был уничтожен. Любовная история, похоже, стала поворотным моментом в его поисках баланса между романтикой и наукой. «С тех пор мне чужды радости толпы, / Но я природы книгу изучаю, / Она бальзам целебный источает, / Смягчая боль от горестей судьбы»48.
Приходили и другие грустные вести. 3 июля 1851 года Альфред вернулся домой из Парижа, получив трагическое сообщение из дома. В середине июня скончалась его младшая сестра Бетти Каролина Шарлотта, которой было всего год и семь месяцев.
Нельзя исключить, что в пылком воображении юного поэта Альфреда Нобеля эти события слегка перемешались, прежде чем он взялся за перо. Возможно, вся эта история – смесь фантазии и реальности. Ведь в высокой романтике действительность имеет второстепенное значение. С наукой же дело обстоит в точности наоборот.
Глава 4. «Я имел беседу с царем об испытаниях Нобеля»
В те времена на западе Россия граничила с тремя великими державами, по крайней мере на карте эти государства выглядели более чем внушительно. На юге простиралась Османская империя, охватывавшая весь Ближний Восток, Турцию и почти весь Балканский полуостров (кроме Греции). В Центральной Европе доминировала Австро-Венгрия, включавшая в себя тогда нынешнюю Чехию, Словакию и Венгрию. А на последнем отрезке, ведущем к Балтийскому морю, где мы сегодня найдем Северную и Западную Польшу, Россия граничила с Прусским королевством, государством, не выпускавшим из рук контроль над Балтийским побережьем, которое еще сыграет свою ведущую роль, после того как разрозненные мелкие немецкие княжества объединятся в 1871 году в Германскую империю.
Между тем не они, а Великобритания, географически куда более скромное островное государство в западной части Европы, претендовала на роль европейского лидера как самая мощная страна, в первую очередь – в экономическом отношении. Однако опиралась она не столько на прежние военные завоевания, сколько на мировую торговлю и стремительную индустриализацию1.
Карта Европы все еще отражала амбициозные решения мирного конгресса в Вене, собравшегося после падения Наполеона. После двадцати лет кровопролитных сражений, унесших миллионы жизней, континент ощущал острейшую потребность в согласии и спокойствии, в стабильном продолжительном мире. Поэтому в 1815 году в Вене представители всех великих держав стремились добиться мира, а не только, как обычно, поделить между собой территории.
Если европейцы и сделали для себя выводы после походов Наполеона, то только те, что ни одно государство не должно становиться слишком сильным. Особенно Франция. Поэтому переговоры в Вене призваны были обеспечить устойчивый баланс власти и создать своего рода систему коллективной безопасности в Европе. Великие державы также договорились регулярно собираться на мирные конгрессы, дабы справляться с кризисами и конфликтами. Венский конгресс стал одним из первых в рамках нового международного порядка и получил название «европейский концерт».
Были даже мыслители, выдвинувшие идею европейского союза. Но тут начала терять терпение Великобритания, для которой уже тогда было неприемлемо все, что наводило на мысли об общеевропейском правительстве2.
В первые десятилетия после Венского конгресса стремление к миру в новой системе безопасности более или менее оправдалось, настолько, что через некоторое время даже Франция была включена в «концерт». Поэтому, когда Альфред Нобель во второй раз за короткое время отправился осенью 1851 года на запад, его встретила в целом довольно мирная Европа.
Беспорядки конечно же случались. По вполне понятным причинам далеко не все европейцы разделяли второй вывод участников мирных переговоров: революции и республики несут с собой лишь войну и хаос, а потому монархии нужно сохранять любой ценой. Выживание монархий стало одной из целей так называемого Священного союза, созданного Россией, Пруссией и Австрией в 1815 году (Великобритания от участия отказалась). Эти страны договорились защищать христианские ценности, что среди прочего означало: самодержавные властители будут помогать друг другу в случае угроз со стороны строптивых либералов и реформистов. Такой альянс не мог не вызвать гнев.
