Книга Альфред Нобель. Биография человека, который изменил мир, страница 46. Автор книги Ингрид Карлберг

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Альфред Нобель. Биография человека, который изменил мир»

Cтраница 46

Альфред Нобель почувствовал себя уверенно. Собрав свои вещи, он отправился в путь26.

* * *

В мае в Стокгольме стояли продолжительные холода, но к середине месяца наконец-то потеплело, и стокгольмцы могли наслаждаться весной. Звуки города сильно изменились с тех пор, как Альфред Нобель жил там в детстве, и не только из-за того, что линий омнибуса стало больше. Издалека со стороны Тюскбагарберген на Ладугордсландет постоянно доносился приглушенный грохот взрывов. Там шли работы по прокладке в скале тоннеля, который должен был соединить нынешнюю улицу Карлавеген с Валхалавеген – его будут называть шахтой Карла XV.

Работы затягивались неимоверно. В горной породе сверлили дыры, закладывали порох и поджигали бикфордов шнур. Взрыв, и можно убрать небольшой отломившийся камень. Дыр требовалось много, счета за порох росли, а количество рабочих часов стремилось к бесконечности. Аналогично шли дела везде. Ходили жуткие рассказы о строительстве тоннеля в Альпах, где временами удавалось проходить не более двадцати пяти сантиметров в день.

На Тюскбагарберген все обстояло не так плохо, однако взрывные работы шли уже два года, а бóльшая часть тоннеля оставалась не пройденной. На страницах газет то и дело появлялись заметки о погибших во время взрыва рабочих. Кроме того, в те дни, когда Альфред Нобель прибыл в Стокгольм, в риксдаге обсуждался вопрос о прокладке тоннеля под районом Сёдермальм, связывавшего железную дорогу до Гётеборга с новой, которую планировалось протянуть на север. Это означало новые дорогостоящие, тяжелые и опасные взрывные работы. Иммануил начал задумываться о том, что его новая продукция может пригодиться и там.

Для начала Альфред отправился в Уппсалу. Ему предстояло разыскать 19-летнего Эмиля, который к тому времени уже закончил курс обучения. Впечатление о младшем брате у Альфреда сложилось куда более благоприятное, чем у Роберта. «Неглупый парень, не хватает только бороды, опыта и деликатности, но это дело наживное. <…> Знаком, похоже, с половиной Швеции», – с одобрением писал о нем в письме Альфред27.

В Хеленеборге ждали Иммануил с Андриеттой, а также, после приветственных слов, объятий и поцелуев, новый мощный порох – главная причина визита Альфреда. Однако демонстрация Иммануила напоминала поговорку «замах на рубль, удар на копейку». Альфреда охватило безграничное разочарование. Он застонал, когда понял, что отец, как всегда, действовал импульсивно, небрежно и поспешно. Теперь он убедился, что все эти разговоры про новый порох основывались лишь на немногочисленных домашних опытах в свинцовой колбе. Увидев это, Альфред почуял надвигающееся фиаско и разозлился. Всего через пару часов вся взрывная сила в отцовском порохе пропадала, ибо порох впитывал в себя нитроглицерин. Все это никуда не годилось.

Роберт вернулся в Финляндию к беременной жене, которая уже была на сносях. К концу месяца радостные вести из Гельсингфорса немного приподняли настроение в семье Нобель. Паулина родила сына, которого назвали Яльмаром. «Можешь поверить – мы с большим нетерпением ждали весточки. Ты счастливчик, что у тебя родился сын, ибо с дочерьми нам в семье Нобель не везет», – писал Альфред в своем поздравлении Роберту28.

Альфред Нобель задержался в Стокгольме на несколько недель дольше, чем планировал, делая все возможное, чтобы помочь отцу разобраться с новым порохом. По случайному стечению обстоятельств эти их первые совместные эксперименты в Хеленеборге совпали с весьма драматичным периодом в отношениях между Россией и Швецией.

В начале года поляки восстали против русского владычества и своим мужеством завоевали симпатии широких масс шведского народа. Всю весну польский вопрос не сходил с повестки дня и вызвал сильную напряженность на самом высоком уровне, поскольку сердце Карла XV, похоже, болело за польских националистов больше, чем допускали дипломатические отношения с Россией. Министру Луи де Гееру пришлось приложить огромные усилия, чтобы сдержать порыв короля.

Ситуацию усугубил приезд в Стокгольм известного русского коммуниста-эмигранта и профессионального революционера Михаила Бакунина, будущего основоположника анархизма. В своей стране Бакунин был дважды приговорен к смертной казни (но помилован) за участие в восстаниях. Помилование в России обычно означало ссылку в Сибирь, но Бакунину удалось бежать, и теперь он являл собой как бы революционного коммивояжера. Луи де Гееру стало дурно, когда он увидел, как ведущие либералы, вроде Ларса Юхана Хиерты, основателя газеты Aftonbladet, и звездного писателя Августа Бланша, обнимаются с Бакуниным, публикуют его высказывания и восхищаются его свободомыслием. «В моих глазах он выглядел заправским бандитом», – напишет позднее Луи де Геер в своих мемуарах29.

28 мая 1863 года в отеле Fenix в Стокгольме проходил торжественный банкет в честь Бакунина. Неизвестно, присутствовали ли на нем Альфред Нобель и его отец, однако они могли прочесть об этом знаменательном событии в газетах. Там собралось двести человек: «чиновники и служащие, священнослужители, военные, купцы, фабриканты, артисты и литераторы».

Писатель Август Бланш [20] произнес речь, в которой назвал Бакунина «апостолом света и свободы», носившим в России «венец мученика».

«Слово “Россия” неприятно отдается в наших ушах, отчасти из-за потерь, которые она принесла нам, но в особенности из-за всего того зла, которое она причинила всей европейской культуре, вырывая народ за народом из объятий цивилизации и приковывая к себе цепью. Мы представляем себе Россию как одну громадную крепость с Черным и Балтийским морями в качестве рвов и 60 миллионами пленных за высокими стенами», – грохотал Август Бланш30.

Именно в эту «громадную крепость» и возвратился Альфред Нобель несколько недель спустя. С собой он вез новый порох в железной бутыли, предназначенный для генерала Эдуарда Тотлебена. Альфреду удалось найти альтернативу бесполезному нитроглицериновому пороху Иммануила – тривиальное взрывчатое вещество на основе хлората калия, который Альфред на самом деле стыдился представить такой глыбе, как Тотлебен. Однако это было настоящее взрывчатое вещество.

Поползли слухи, любопытство разгоралось, и в некоторых провинциальных газетах даже появились заметки:

«Господин Нобель – опытный инженер, изобретатель нового вида подводных мин – по нашим данным, отправился в Россию, чтобы предложить ее правительству свои новые изобретения. Искренне жаль, если это правда!»31

* * *

Новый визит к Тотлебену не состоялся. Вернувшись в Санкт-Петербург, Альфред обсудил дело с Людвигом, который согласился, что неловко представлять российскому генералу продукцию столь низкого качества. Вместо этого Альфред решил самостоятельно продолжить усовершенствование нитроглицерина.

У него появилась идея. Он долго размышлял над проблемой: нитроглицерин детонирует только при нагревании до 180 градусов. Если для взрыва корабля требовалась пара килограммов нитроглицерина, то, по оценке Альфреда, одновременно разогреть всю массу до такой температуры не представлялось возможным.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация