Все это немного напоминало ситуацию в собственной семье Альфреда. Роберту выпала сомнительная честь вернуться в пылающий ад: перед первым собранием акционеров нового Нитроглицеринового акционерного общества между Иммануилом и Альфредом внезапно развернулась жесткая борьба за власть. Старший брат почувствовал, что обязан вмешаться и попытаться примирить воюющие стороны. Позднее Роберт так писал об этом Людвигу:
Мне пришлось призвать на помощь все свое красноречие, чтобы убедить старика отказаться от поста директора. Я указал ему на его слабые стороны как оратора, составителя документов и химика, и ему пришлось признать, что я прав, а также пообещать, что он не будет занимать эту должность, а уступит ее Альфреду.
Отец ужасен, когда на него найдет; он может довести до белого каления даже камень, и я бы никогда не выдержал все это так долго, как Альфред. Но безотносительно ко всему этому мне не вполне нравится стиль поведения Альфреда. Он горяч и деспотичен, и вот они уже снова повздорили. Слишком уступать старику тоже не имеет смысла, ибо в финансовом отношении он только загубил бы такое хорошее дело. Положение Альфреда, говоря начистоту, очень трудное, однако маме тем более не позавидуешь, ибо она из чувства справедливости берется защищать Альфреда, и потому ей приходится выносить от отца всяческие обиды20.
Роберт был кровно заинтересован в спасении ситуации. Его ламповый бизнес совсем не пошел. Теперь план заключался в том, что по возращении в Гельсингфорс он немедленно возьмет патент на взрывчатую смесь с капсюлем-детонатором в Финляндии и откроет там собственное акционерное общество по производству нитроглицерина. Он аккуратно подвел стороны семейного конфликта к компромиссу. Капитан Веннерстрём стал исполнительным директором, Вильхельм Смитт – председателем правления, а Альфред Нобель – обычным членом правления. Иммануилу Нобелю пришлось довольствоваться ролью заместителя.
Вся эта затея конечно же сильно напоминала авантюру. Иммануил Нобель все еще находился под судом за причинение смерти, и нитроглицерину во время судебного процесса уделялось так много внимания, что нельзя было исключить его полный запрет в будущем. Полицейское управление в Стокгольме уже приостановило всякое его производство в черте города.
Вместе с тем существовали и многообещающие заказы: для прокладки тоннеля под Сёдером, шахты в Тюскбагарберген и нескольких рудниках по стране. Вмешательство полиции привело к тому, что им пришлось уйти из города, чтобы продолжать производство. Все, что осталось от лабораторного оборудования Нобелей, перенесли на паром, который стоял у причала в проливе Бокхольмссунд в восточной части озера Меларен21.
Все держалось на честном слове, а вопросов, на которые пока никто не знал ответов, накопилось слишком много. Насколько опасен нитроглицерин? Что говорит наука? Что можно доказать? Во время одного из последних перед Рождеством заседаний суда Иммануила Нобеля посетила идея затребовать научное заключение Технологического института по поводу взрывчатой смеси. Возможно, он догадывался, что это все решит, но в какую сторону повернется дело?22
* * *
Весной 2018 года химик на пенсии, специалист по взрывчатым веществам Ларс-Эрик Паульссон выступает с докладом под будоражащим фантазию названием: «Чего Альфред Нобель не знал о нитроглицерине». Узнав об этом с опозданием, я чертыхаюсь. Я, как никто, мечтаю развеять этот туман.
Через несколько недель мы с ним встречаемся в бывшей конторе Бофорского завода взрывчатых веществ на окраине Карлскуги. Стоит чудесный весенний день, небо ярко-голубое, на березах распустились почки. Легкий теплый ветерок проносится над идиллическим историческим ландшафтом. Именно здесь обосновался Альфред Нобель в последние два года жизни. Он купил завод по производству пушек, чтобы начать новое крупное дело, но смерть помешала ему осуществить этот план. По мнению Ларса-Эрика Паульссона, Альфред Нобель ушел, не осознав до конца истинных проблем, связанных с нитроглицерином.
На сегодняшний день на этой территории находится единственный в Швеции завод по производству нитроглицерина, принадлежащий фирме Eurenco Bofors. Директор завода Шарлотта Бустрём рассказывает, что сегодня никто не бегает с чистым нитроглицерином – это исключено даже на территории завода, огороженной колючей проволокой. Нитроглицерин считается таким опасным, что все производство осуществляется в подземных бункерах в нескольких километрах, за бронированными дверями и толстыми цементными стенами. Управляют процессом операторы с пульта, расположенного на безопасном расстоянии.
В 1864 году многого еще не знали.
Внезапно раздается мощный взрыв. Сердце начинает колотиться в груди, но тут меня успокаивают, что это всего лишь испытание бомбы в лаборатории у реки.
Ларс-Эрик Паульссон проработал на этом заводе тридцать пять лет. Нитроглицерин стал предметом его особенно пристального интереса, когда новые измерительные инструменты дали возможность выведать все секреты взрывчатой смеси – того особого спонтанного распада (диссоциации), характерного для этого вещества. Держа руку горизонтально перед собой, он объясняет мне ошибочность оценки Альфреда Нобеля. При комнатной температуре нитроглицерин может храниться целый год, и ничего не случится. Но вдруг – рука Ларса-Эрика взлетает вертикально вверх – нарастающий распад пересекает некий рубеж, и вскоре самовозгорание становится фактом.
«Во время Альфреда Нобеля об этом не подозревали. При температуре в семьдесят градусов взрыв может произойти через несколько дней», – говорит он.
«Этот внезапно происходящий распад нарастает постепенно благодаря влаге, которая всегда присутствует в нитроглицерине, – рассказывает Ларс-Эрик. – Влага постепенно разрушает молекулы. Высвобождается кислота, которая, вступая в реакцию и соединяясь с кислородом, вызывает рост температуры. На этом этапе образуются нитрозные газы, которые, в свою очередь, поднимают температуру, дают новые газы, что в конце концов приводит к самовозгоранию и взрыву».
«Когда нитроглицерин начинает выпускать дым и пену – дело плохо. Если взрывчатая смесь в чем-то заключена, то она рванет на свободу, – поясняет Ларс-Эрик. – Если до этого она была скромна, как овечка, то тут становится опасна, как волк».
Да, многого Альфред Нобель не знал и не мог знать о нитроглицерине.
* * *
Иммануил Нобель стремился привлечь экспертов, но беда в том, что наука в 1860-е годы мало что могла сказать по поводу взрывоопасности нитроглицерина. Конечно же можно было перечислить компоненты открытия Асканио Собреро, но Нобели выступали пионерами в приручении вещества и использовании его для контролируемых взрывов. Когда Технологический институт решился наконец дать экспертное заключение о свойствах нитроглицерина, его текст изобиловал такими фразами, как «пока мало изучено» и «насколько известно на сегодняшний день».
Однако в те годы нитроглицерином интересовались не только подрывники. Некоторые медики и гомеопаты тоже обратили внимание на это вещество, вызывавшее сильнейшую головную боль. Гомеопаты, следовавшие девизу «Лечить подобное подобным», рано опробовали нитроглицерин как средство от головной боли. Несколько британских врачей и фармакологов использовали это вещество для лечения «грудной жабы», однако пройдет еще немало лет, прежде чем взрывчатая смесь Собреро найдет себе применение в качестве лекарства от стенокардии23.
