Во время своего турне с новой взрывчатой смесью по Швеции Альфред познакомился с братьями Винклер – Теодором и Вильгельмом. Они владели каменоломней на западном побережье, однако давно уже проживали в Гамбурге, где основали фирму по продаже строительных материалов. Братья Винклер предложили Альфреду попробовать удачи там и обещали всяческое содействие. Иммануил, поверхностно знакомый с Винклерами, сказал, что они, похоже, люди серьезные.
В те времена Гамбург был одним из самых оживленных торговых городов Европы. Огромный порт создавал возможности для торговых отношений с сотней стран по всему миру. Отсюда по всей Центральной Европе расходились речные и железнодорожные пути. Гамбург мог стать отличной базой для распространения на международном рынке, куда лучше Стокгольма, как представлялось тогда Альфреду Нобелю4.
* * *
На Европейском континенте установился относительный мир – благодаря новому международному порядку, утвержденному в 1815 году на Венском конгрессе. Крымская война основательно встряхнула всю конструкцию, однако не вовлекла в войну все крупные державы континента. И теперь большинство воспринимало датско-прусскую стычку как незначительное явление, которое не может всерьез угрожать всему зданию.
Они плохо знали Отто фон Бисмарка.
Мирные переговоры после Наполеоновских войн служили важной цели: воспрепятствовать появлению в Европе новой военной державы. Рецепт, который предлагался, именовался балансом сил и коллективной безопасностью. Стратегия переговорщиков в Вене состояла в том, чтобы не наказывать Францию слишком сурово и, таким образом, избежать жажды мести, которая в конечном итоге сделает проигравшими всех. Границы перенесли туда, где они находились до начала завоевательных войн. Вокруг Франции образовалось кольцо сильных нейтральных государств.
Второй дилеммой стали немецкие государства. Германия не должна была стать ни слишком сильной, ни слишком слабой. Решение, к которому пришли в Вене в 1815 году, отличалось элегантностью. Новой немецкой нации, на которую многие надеялись, не получилось. Вместо этого была создана рыхлая конфедерация независимых немецких государств, известная под названием Германского союза. В этот союз входили Пруссия, Австрия и около тридцати более мелких государств и «вольный ганзейский город Гамбург». Замысел предполагал, что два самых крупных германских государства – Австрия и Пруссия – будут уравновешивать друг друга в сфере совместных интересов. В остальном же почти все характерные признаки государства отсутствовали, например, у Германского союза не было единой армии.
Конструкция оказалась удачной. Германский союз стал одновременно «слишком силен, чтобы подвергнуться нападению со стороны Франции, но слишком слаб и децентрализован, чтобы угрожать соседям», – пишет Генри Киссинджер в своей книге «Дипломатия». Киссинджер не скрывает восхищение интуицией венских переговорщиков. Будь страны-победители столь же умны в Версале в 1918 году, никакой мировой войны не было бы, считает он.
Долгое время Пруссия и Австрия вели себя так сговорчиво, как и желали те, кто вел мирные переговоры. Но в последнее десятилетие в отношениях наметилась некая напряженность. Австрия не поспевала за индустриальным подъемом в Пруссии, и расстановка сил изменилась. Ведущая позиция, которую Австрия считала само собой разумеющейся, вдруг пошатнулась, а пруссаки, и ранее недовольные высокомерием Австрии, теперь обрели новые аргументы.
Одним из них был шумный министр-председатель правительства Пруссии Отто фон Бисмарк. Еще совсем молодым дипломатом он в 1850-е годы четко обозначил свою позицию. Придя в совет Германского союза, Бисмарк сразу устроил обструкцию неписаному правилу, согласно которому только австрийскому председателю разрешено курить сигары во время прений, и обозначил тем самым равноправный статус Пруссии. Драма с сигарой закончилась дуэлью.
Весной 1865 года Отто фон Бисмарк отмечал свое пятидесятилетие. Тремя годами ранее прусский король Вильгельм I назначил его министром-председателем, и он успел сделаться живой легендой. Бисмарк, солидного роста, отличался пышными моржовыми усами и высоким лбом. Он слыл человеком энергичным и решительным, никогда не скрывал свое мнение и формулировал его порой так жестко, что у слушателей дух перехватывало. При желании он умел излучать почти магнетическую харизму, некоторые хвалили также его чувство юмора. Однако куда чаще говорили о холодности и бесцеремонности как о наиболее характерных чертах его личности.
С самого начала Бисмарк четко видел цель – для себя и для Пруссии. Как и многие другие, он желал видеть объединенное немецкое государство, однако без Австрии. «Нет места нам обоим, пока Австрия сохраняет свои притязания. На дальней дистанции мы не можем сосуществовать», – писал в письме Бисмарк еще в 1853 году5.
Для прусского министра-председателя международная политика была игрой власти и собственного интереса, имевшей весьма мало отношения к политическим убеждениям и принципам. Зачастую он анализировал свои возможные действия в терминах игры – что будет, если я сделаю такой ход, сыграю этой картой? Как тогда поступит противник?
В мире Бисмарка война выступала в качестве шахматной фигуры среди прочих, хотя и была, по его мнению, одной из лучших. Это свое отношение, идущее вразрез с духом Венского трактата, он никогда не скрывал. Как он выразился в своей знаменитой первой речи на посту министра-председателя, «Пруссия должна собрать свои силы и сохранить их до благоприятного момента, который несколько раз уже был упущен. Границы Пруссии в соответствии с Венскими соглашениями не благоприятствуют нормальной жизни государства; не речами и решениями большинства решаются важные вопросы современности… а железом и кровью»6.
Объявить войну Дании – типичный ход в стиле Бисмарка, первый в трехступенчатой комбинации, которая, по мнению многих историков, зародилась у него с самого начала. Можно сказать, что Бисмарк пользовался случаем, когда тот представлялся, передвигал свою фигуру и надеялся на лучший результат. За счет датской войны он надеялся спровоцировать разногласия с Австрией, что, в свою очередь, могло оправдать следующий ход. Его конечная цель: единая немецкая нация, без Австрии.
Та часть игры, которая вышла на первый план, касалась распределения власти в только отвоеванных у Дании герцогствах: Шлезвиге, Гольштейне и Лауэнбурге. Весной 1865 года, когда Альфред Нобель покинул Швецию, напряженность между Пруссией и Австрией достигла такого накала, что ощущалась во всем. Бисмарк просто ожидал casus belli
[27], любой ошибки со стороны Австрии, которая оправдала бы запланированную им войну.
Альфред Нобель оказался в гуще событий, поначалу – как сторонний наблюдатель в независимом городе Гамбурге. Пока военные планы Бисмарка не слишком интересовали Альфреда Нобеля, ни как изобретателя, ни как предпринимателя. Он считал, что его взрывчатая смесь неприменима в военной промышленности, поскольку она разрушала оружие. В тот момент он искал своих клиентов исключительно в горном деле.
