За два дня до начала войны Барб писал Альфреду Нобелю в Пруссию. Он просил компаньона подготовиться к тому, чтобы переслать директора завода в Крюммеле и все необходимые станки. К тому же он дал Альфреду инструкции зашифровать свой ответ, положить письмо в два конверта и отправить на адрес французского посольства в Лондоне. Все-таки вот-вот могла разразиться война.
Однако планам Поля Барба не суждено было сбыться. Пару недель спустя его призвали во французскую артиллерию, и динамитный проект пришлось на время отложить. Офицер запаса Барб принимал участие в боях в Лотарингии, где французская армия вскоре отступила под давлением превосходящих сил противника. Уже в начале августа Барб попал в плен, однако ему удалось договориться об освобождении в обмен на обещание больше не участвовать в военных действиях. После этого он вернулся на завод в Ливердёне, откуда снова написал Альфреду. Теперь он планировал закупить глицерин и кислоты у Альфреда в Пруссии, чтобы наладить производство динамита во Франции20.
Вывезти из Пруссии? В разгар войны? О чем он, интересно, думал?
В Пруссии также наметилось изменение в отношении к динамиту Альфреда Нобеля. В рекордные сроки был отстроен новый завод с соблюдением всех требований безопасности. С началом войны процесс согласования резко ускорился. «С учетом возможности использования динамита в военных целях, особенно для взрыва мостов и свайных ростверков, мысль о необходимости в кратчайшие сроки снова ввести в эксплуатацию динамитный завод в Крюммеле лежит на поверхности» – вот так это звучало в переписке между ведомствами21.
Неделю спустя производство в Крюммеле пошло полным ходом. Альфреда Нобеля освободили от наказания за последний несчастный случай при условии, что он выплатит вдовам и детям погибших рабочих не менее половины годовой зарплаты их мужей.
Похоже, Альфред без всякого напряжения мог при необходимости пренебречь ожидаемой от него политической лояльностью. Радостно запустив заново завод в Крюммеле, он втайне обдумывал, как ему перебраться к Барбу и наладить производство во Франции. Однако на тот момент, когда Лотарингия оказалась в руках прусской армии, он еще не добрался туда, и дело пришлось отложить.
С началом войны сопротивление британского правительства динамиту также начало ослабевать. Агент Альфреда в Лондоне долго боролся за то, чтобы добиться исключения для динамита: получить на определенных условиях британскую лицензию на транспортировку, а также на производство. Теперь же, когда он мог сослаться на разразившуюся войну и упомянуть об интересе к динамиту со стороны других стран, лицензия пришла ему с ответным письмом от правительства.
Возможно, политическая «гибкость» Нобеля и Барба выглядела бы куда сомнительнее, если бы динамит считался боеприпасами для пушек и ружей. Но для этого взрывчатая смесь не годилась. Военный интерес к продукции Альфреда был напрямую связан лишь с возможностью эффективно взрывать мосты и железные дороги противника, что также являлось частью военных действий, но не имело столь решающего значения.
Как бы то ни было, интерес к новому взрывчатому веществу Альфреда рос с каждым днем. В августе в парижской прессе динамит именовался «вражеским порохом»22.
* * *
Для прусской армии Франция стала неожиданно легким и лакомым кусочком, что в очень малой степени объяснялось доступом к динамиту. Войска Бисмарка оказались просто-напросто лучше вооружены и организованы. За две недели Пруссия собрала триста тысяч профессиональных солдат, готовых к бою, и сформировала три армии. Французам же, наоборот, пришлось побегать, чтобы найти униформу, оружие и необходимые географические карты. А Наполеон III, стремившийся лично возглавить армию и верхом на коне вести своих солдат, мучился такими болями, что едва мог перемещаться даже в карете.
Спустя шесть недель для императора все было кончено. 1 сентября 1870 года французы проиграли битву при Седане. Прусские войска захватили в плен и Наполеона III, и его стотысячную армию. Департаменты Эльзас и Лотарингия больше не принадлежали Франции.
Императрица Евгения осталась в одиночестве, когда несколько дней спустя новость достигла Парижа. «Наполеон не капитулирует», – разочарованно произнесла она23.
Иначе отреагировала республиканская оппозиция. Империя, возможно, и пала, согласившись на перемирие, но не Франция. Десятки тысяч парижан вышли на улицы. Леон Гамбетта, заручившись поддержкой депутатов, умудрился осуществить ставшую уже неизбежной «революцию» без кровопролития. Второй, и последний, французский император низложен. Создано временное «правительство народной обороны» под руководством пожилого генерала, однако тон в нем задавал министр внутренних дел Гамбетта.
Вечером 4 сентября огромная толпа собралась перед Парижской ратушей, откуда Леон Гамбетта провозгласил Третью Французскую республику (которая просуществовала до 1940 года). В нескольких кварталах от этого места императрица Евгения бежала из императорского дворца по подземному ходу. На следующий день, переодевшись больной старушкой, она выехала в Англию. Там полгода спустя она воссоединилась с Наполеоном III после его освобождения.
Знаменитый писатель Виктор Гюго, вынужденный отправиться в изгнание, когда Наполеон III объявил себя в 1852 году императором, теперь двинулся в обратном направлении. Несколько недель он ожидал решения на границе Бельгии. Когда он вернулся после восемнадцати лет, проведенных в изгнании за границей, Париж встретил его как республиканского героя.
68-летний Виктор Гюго был ровно вдвое старше Леона Гамбетты, однако, несмотря на долгую ссылку, знал его не только понаслышке. Стремительный взлет Гамбетты не обошелся без участия сыновей писателя, всячески поддерживавших молодого адвоката в своей оппозиционной газете Le Rappel. Связь между Гюго и харизматичным Гамбеттой важна для нашего повествования. В парижских республиканских кругах, где они оба вращались, многим вскоре станет известно имя Альфреда Нобеля, и не просто известно. Довольно скоро оба лично познакомятся с креативным шведским инженером.
Итак, республика провозглашена. Теперь оставалось только защитить Париж и изгнать пруссаков из страны. Проблема заключалась лишь в катастрофической неготовности столицы к обороне. Не хватало всего: личного состава, дисциплины, провианта и прежде всего оружия. Одним из первых решений временного правительства стало снять все ограничения на производство и продажу оружия24.
Кстати, как обстояло дело с динамитом? Где находился Поль Барб?
Альфред Нобель волновался. Уже более месяца Поль Барб не отвечал на его телеграммы. Тем временем прусская армия находилась уже на подступах к Парижу. С середины сентября французская столица и ее два миллиона жителей оказались в блокаде. Альфред понимал, что во время войны прусские власти вскрывают и прочитывают все письма, да и французские, скорее всего, делают то же самое. Степень риска он прекрасно понимал. Что же случилось?
Только в октябре ему удалось снова связаться с Барбом. К этому моменту у Альфреда неожиданно начались неприятности с прусской полицией. Ситуация ухудшалась с каждым днем. Внезапно против него возбудили уголовное дело за причинение смерти. Теперь за несчастный случай в Крюммеле ему грозило тюремное заключение на два года. На время следствия с него взяли подписку о невыезде.
