Слухи
Полезные сведения
• Говорят, что Брэм и Лизель жили на мельнице одни: никто ничего не упоминал ни о матери, ни о других детях.
• Однажды ночью в декабре, при полной луне, кто-то видел, как Брэм уезжал с мельницы.
• Брэм отказался продавать мельницу.
• Лизель – «красивая блондинка», которая общалась с «плохими людьми».
• Раньше «огромная чудовищная собака» терроризировала всю округу. А вдруг это был оборотень? Если родители Санны такие же недалёкие, как и она сама, уверена, они не могут отличить крупную собаку от оборотня.
Глупости
• Слухи насчёт Белой чумы, привидениях и преступных шайках.
• Санна и её идиотская ухмылка.
• Слова Санны насчёт того, что Эгу здесь не место.
Разве мой отец отказался бы продавать мельницу, если бы не собирался сюда вернуться?
Возможно, они на самом деле просто уехали путешествовать. Или их прогнал оборотень, несмотря на то что моя сестра спасла ему жизнь… Почему она спасла ему жизнь? Вероятно, у Лизель, как и у Фенны, слишком доброе сердце, и она не могла предположить, что это существо захочет причинить ей вред. Может, мои родители до сих пор его выслеживают.
18
Дети проснулись до рассвета, а на завтрак доели остатки вчерашнего пира на балконе мельницы. Десять ног свесились с края, а пять пар плеч были укутаны в толстые шерстяные одеяла. Ребята просто сидели и смотрели, как солнце восходит над бескрайним ландшафтом. До них долетали сладкозвучные трели птиц, и Фенна, облизнув губы, стала робко насвистывать мелодии в ответ. Сем шил кукол, Эг рисовал, а Лотта радостно любовалась польдером: на ней были новые, с иголочки, брюки, на которые девочку вдохновила местная управляющая. Моцарт устроился у Фенны под плащом и громко сопел.
Только Милу не улыбалась. Она разглядывала медную крышу дома Эдды Финкельштейн и не сомневалась, что видит, как колышутся занавески на окнах.
– Здорово, что мы решили остаться, – сказала Лотта и помахала фермеру, проходящему мимо канала, а он в ответ приподнял шляпу. – У нас приятные соседи.
Милу знала, что на самом деле подруга подразумевает Эдду.
– Не все они такие, – проворчал Эг, и Милу пожала ему руку.
– Сегодня мы с Милу можем отправиться в город, чтобы продать кукол, – проронил Сем. – Думаю, нам удастся заработать на такой же пир, какой был у нас вчера.
У него на коленях лежала игрушечная утка в светло-голубом платье с рукавами буфами и в шляпке с кружевами. Сем как раз доделывал левую лапку: по мере того как он сшивал края, Фенна запихивала внутрь набивку.
– Будет лучше, если мы сначала вернём миски, – лукаво произнесла Лотта, вставая. – Мы должны пойти впятером и поблагодарить госпожу Финкельштейн.
– Эта женщина чересчур любопытна, – буркнула Милу. – Можно просто положить посуду на пороге.
– Нормальные соседи так не поступают, – возразила Лотта. – И мы только подхлестнём её любопытство.
Милу театрально вздохнула. Разумеется, подруга права.
К сожалению, у них не было возможности избегать встреч с Эддой Финкельштейн.
Дети привели себя в порядок. Фенна заплела Милу косу.
Сем, чтобы прикрыть уши, нахлобучил котелок Брэма, но Милу сразу же сдёрнула его.
– С твоими ушами всё в порядке.
Покраснев, мальчик кивнул.
– Я просто подумал… ты ведь сказала, что нам лучше выглядеть более нормальными.
– Верно, – встряла Лотта. – Но я не уверена, что Моцарт поможет нам выглядеть нормальными, если мы возьмём его с собой.
Милу обернулась и обнаружила, как Фенна устраивает совёнка за пазухой плаща. Услышав замечание Лотты, она прижала Моцарта к груди и агрессивно прищурилась.
– Как хочешь, – пожала плечами Лотта. – Думаю, более нормальными, чем сейчас, нам выглядеть не удастся в принципе. Но не выпускай его из-под плаща, ладно?
Фенна улыбнулась и кивнула.
Они отправились к дому Эдды Финкельштейн, по пути встретив Санну и Арно, которые опять катались на коньках. Эг поднял платок повыше, чтобы скрыть лицо и спрятаться от назойливых взглядов, и настроение Милу только сильнее скисло. Она взяла Эга за руку и прошествовала мимо, как будто брата и сестры не существовало в природе. Все пятеро прошли под тисом, обогнули обложенную камнями насыпную цветочную клумбу и небольшой сад. Милу первая пересекла маленький мостик и шагнула на аккуратную извилистую каменную дорожку, которая вела к дому Эдды. В загончике два поросёнка хрюкали в замёрзшей грязи, а из курятника доносилось кудахтанье.
– Как же вдохновляет, когда женщина сама ведёт хозяйство, – тараторила Лотта. – Я не заметила обручального кольца у неё на пальце, значит, она, скорее всего, не замужем.
Милу оглянулась на друзей и с разочарованием поняла, что дом управляющей произвёл на них положительное впечатление.
Фенна улыбалась чуть ли не до ушей, когда они приблизились к выкрашенной в яркий цвет входной двери. Дверной колокольчик оказался в виде медного петушка. Фенна тихо хихикнула, после чего потянула петушка за ноги, и в воздухе зазвенело бренчащее арпеджио. Милу нахмурилась, когда внутри у неё предательски забурлил восторг.
– Эй, Милу, – прошептал Эг.
Он настойчиво потянул её за локоть и кивнул на металлическую табличку на двери.
Друзья, разинув рты, обернулись к Милу и уставились на карманные часы, висевшие у неё на шее. Девочка крепко сжала их, у неё внезапно закружилась голова.
– Думаешь, она твоя…
– Нет, – отрезала Милу, от одной этой мысли ей скрутило внутренности. – Тут, наверное, совпадение. Она не может…
– Поппенмейкеры! – вдруг из ниоткуда грянул голос Эдды.
Ребята подскочили на месте, Фенна даже ахнула от неожиданности.
– Откуда идёт её голос? – прошептал Эг.
– Говорительная трубка, – нараспев произнёс металлический голос Эдды. – Рядом с локтем Лотты.
Та сразу же издала странный звук: нечто среднее между возгласом восхищения и писком. Она нагнулась к круглой металлической решётке.
– Я слышала о говорительных трубках, – закричала Лотта, – но никогда их не видела!
– А-а-а, – протянула Эдда. – Ну конечно. Кстати, дверь не заперта.
Лотта толкнула дверь, и все пятеро вошли внутрь.
Тик-так-тик-так-тик-так-так-так.
