Этого было достаточно. Милу ухватилась за верёвку сначала руками, потом ногами… и полезла вверх. В таком перевёрнутом положении она видела над головой безоблачное, усыпанное звёздами небо, а не чёрную воду.
Вскоре сильные руки Сема подхватили её и перетащили на палубу. Спрятавшись за бочкой, ребята стали осматриваться по сторонам.
Паруса были подобраны, и мачты смахивали на гигантские кресты. Палуба напомнила Милу о кладбище. Холодно, темно, ветрено, страшно. Казалось, за каждой тенью скрывается монстр. От каждого призрачного скрипа и стона деревянных досок по спине бежали ледяные мурашки. Корабль мягко покачивался из стороны в сторону, и Милу почудилось, что весь мир ходит ходуном. В каюте под полуютом (Милу знала, что это возвышение на корме судна) горел свет, и иногда мелькал худой силуэт: Питер готовил помещение к приходу Ротмана.
На палубе никого не было.
– Вон там есть люк, – прошептала Милу, указав на нос корабля. – Через него мы, наверное, попадём под палубу.
Милу и Сем подкрались к люку. Петли скрипнули, когда Милу подняла крышку, но свист ветра заглушил звук. Она заглянула внутрь и шагнула на лестницу, ничего не различив во мраке, а та громко застонала под её весом. Девочка спустилась как можно быстрее. Сем последовал за ней, люк со скрипом захлопнулся, и дети остались в кромешной темноте.
В воздухе стоял насыщенный запах масла и соли, от которого у Милу запершило в горле, а ещё зачесалась кожа. Кровь громко стучала в ушах, дыхание стало прерывистым. Она вытянула руку, чтобы опереться о стену, и почувствовала, что её пальцы – липкие от грязи.
– Свет, – прошептала Милу.
Сем чиркнул спичкой и поднял её повыше.
Они очутились в просторном вытянутом отсеке. По обе стороны висело два ряда коек. В центре находилось горизонтальное колесо с пятью торчащими вверх шестами. Оно напомнило Милу о шестерёнках, которые Лотта показывала ей на мельнице, но тут никаких шестерёнок не имелось, поэтому девочка решила, что это колесо поворачивают вручную. Повсюду валялись пустые ящики, перевязанные верёвками. А ещё здесь были швабры и мётлы, вёдра и бочки. Проведя большую часть жизни за тяжёлой домашней работой, Милу поняла, что тут гнутся спины и костяшки стираются до крови.
Спичка Сема сгорела, он зажёг новую, пока Милу искала в кармане свечу. Раздался стук в один из иллюминаторов. За стеклом появилось лицо Фенны. Девочка трепыхалась на канате с другой стороны. Она отчаянно махала им. Милу подбежала к иллюминатору, открыла его и глубоко вдохнула ворвавшийся внутрь свежий воздух.
– Ты видела Эга? – прошептала она.
Фенна, чья грудь тяжело вздымалась, быстро кивнула. Она потянулась к Милу и взволнованно указала на дверь в дальнем конце отсека.
– Он там? – спросила Милу.
Фенна опять кивнула и лучезарно улыбнулась.
– Ты видела стража? Долли?
Фенна покачала головой, её улыбка стала шире.
– Значит, Эг один?
Фенна утвердительно склонила голову.
Милу обернулась к Сему, который морщил лоб.
– Ротман сказал, что Долли здесь. Я сама слышала.
– Может, она решила передохнуть? – прошептал Сем, при этом его глаза так и шныряли по всему помещению. – Или она уже легла спать. Будем считать, что нам повезло. Идём.
Милу обратилась к Фенне.
– Жди нас у ближайшего иллюминатора, хорошо?
Фенна вновь с энтузиазмом кивнула и скрылась из виду.
Милу прикрыла иллюминатор (но не до конца), после чего ринулась к Сему, который, держа свечу высоко над головой, с обеспокоенным видом озирался по сторонам.
– Долли может вернуться в любой момент, – проговорил он и свободной рукой схватил метлу. – Будь начеку.
Милу взяла швабру. Не самое впечатляющее оружие, но другого нет. Когда друзья на цыпочках двинулись вперёд, сердце девочки стучало так, что она перестала слышать скрип досок и плеск воды снаружи.
Дверь, на которую указала Фенна, оказалась плотно закрыта. Милу прижалась к ней ухом. Теперь она была уверена, что до неё доносится какой-то шорох, который не может заглушить биение собственного пульса. Сем поднял метлу повыше, девочка поднесла трясущиеся пальцы к ручке и… толкнула дверь. Та испустила скрежещущий стон, и ребята обнаружили ещё одно длинное помещение с кучей каких-то ящиков. Темно было, хоть глаз выколи, лишь тонкие струйки лунного света сочились сквозь иллюминаторы.
Сем вытянул руку со свечой, и с противоположного конца помещения на детей уставились два круглых, перепуганных знакомых глаза. Эг забился между деревянными балками, верёвки крепко охватывали талию, поясницу и запястья, рот был заткнут кляпом.
Эг моргал, глядя на них, и в его расширившихся глазах читался страх. Он застонал и яростно замотал головой. Похоже, он вовсе не обрадовался их приходу. Мальчик как будто пришёл в ужас при виде друзей.
Растерявшись, Милу шагнула внутрь, и доски пола скрипнули. Раздалось низкое рычание, и она остановилась.
Тем не менее она едва расслышала этот звук. Милу нагнулась над щелью между какими-то ящиками… никого и ничего. По другую её руку зияло тьмой очередное корабельное хранилище с открытой дверью.
Эг издал громкий сдавленный стон, показывая глазами на хранилище.
Он затряс головой. Девочка осторожно шагнула вперёд.
Опять рычание. Ребята замерли на месте. На этот раз, когда Милу вгляделась во тьму и Сем поднял свечу повыше, ей показалось, что на неё таращатся два светящихся звериных глаза.
И вот они моргнули. Снова рычание.
Точно первый раскат грома, оно сначала было тихим, а затем стало более громким, раскатистым и грозным. Из мрака хранилища появилась узкая морда. Чудовище разинуло пасть и издало рык, обнажив два ряда смертельных, острых как бритвы клыков.
28
Милу попятилась, налетела на Сема, страх ударил её в живот. Чудовище, щёлкая зубами, полностью вышло из тени. Когти скребли по деревянному полу, заострённые уши прижались к черепу. Чья-то рука опустилась на плечо девочки и потащила назад.
– Долли, – прошипел Сем и толкнул Милу себе за спину.
Собака ковыляла к ним на огромных лапах, вид у неё при этом был такой, будто она одним движением своих сочащихся слюной челюстей может разорвать Сема и Милу на мелкие кусочки.
Сем поставил свечу на деревянный ящик и выставил перед собой метлу.
– Освободи его, – просипел Сем, кивнув на Эга. – Быстро.
Он вскинул метлу и наклонил голову. Милу никогда не видела его настолько решительным.
– Но…
– Сейчас! – крикнул он, и Долли тотчас прыгнула вперёд.
