– Знаю. Они теряют управление войсками?
– Да. По крайней мере, здесь, в Солт-Лейк-Сити. Готов спорить, что здешний командующий боится сам не знает чего и его страх передается войскам, до самого последнего солдата. Многие кончают с собой, даже рядовые. День-другой походит мрачный как туча, а потом садится лицом к Тихому океану и выпускает себе кишки.
Но есть основания думать, что то же самое происходит по всей стране. Наследный принц именем Небесного Императора издал приказ, что почетные самоубийства отныне запрещаются.
– И как это подействовало?
– Пока еще рано говорить – приказ огласили только сегодня. Но вы не понимаете, что это для них означает, командир. Для этого нужно пожить среди них, как я. Для паназиата потеря лица – это все. Они так заботятся о внешних приличиях, что американцу этого никогда не понять. А сказать человеку, который потерял лицо, что ему запрещено свести баланс и предстать перед предками очистившимся, – это все равно что вырвать у него душу. Поставить под угрозу его жизненные ценности.
Можете быть уверены, что наследный принц тоже напуган, иначе он никогда не решился бы на такую меру. Наверное, за последнее время он потерял невероятное количество своих офицеров, раз такое вообще пришло ему в голову.
– Это радует. Я надеюсь, что за эту ночь мы сможем подорвать их боевой дух еще сильнее. Значит, вы считаете, что они готовы отступить?
– Ничего такого я не говорил, майор. И не хотел бы, чтобы вы так подумали. Эти чертовы желтые макаки, – продолжал он вполне серьезно, забыв, что сам с виду в точности похож на азиата, – в таком состоянии раза в четыре опаснее, чем когда они ходят задрав нос. Они способны из-за любой мелочи потерять голову и начать убивать направо и налево – женщин, детей, всех без разбора!
– Хм. Вы что-нибудь можете предложить?
– Могу, командир. Нанесите по ним удар всеми силами, что у вас есть, и как можно скорее, пока они не начали массовую резню. Они уже дрогнули – добейте их! До того, как они вспомнят, что есть мирное население. Иначе начнется такое кровопролитие, что по сравнению с ним вторжение будет выглядеть как пикник на лужайке!
Это, кстати, одна из причин, почему я явился в храм. Не хочу, чтобы мне приказали убивать своих.
Рапорт Даунера заставил Ардмора задуматься – у него появилось много новых поводов для беспокойства. Он понимал, что Даунер, вероятно, правильно судит о том, как работает голова у азиатов. Та опасность, о которой говорил Даунер, – опасность карательных мер против гражданского населения – существовала с самого начала. Поэтому им и пришлось основать культ бога Мота: нельзя было идти на прямые боевые действия, потому что это грозило систематическим истреблением мирных жителей. Если верить Даунеру, паника, посеянная в рядах завоевателей, теперь угрожала толкнуть их именно на такие жестокие действия.
Должен ли он отказаться от «Плана дезорганизации, вариант № 4» и атаковать сегодня же?
Нет, это просто нереально. Священникам нужно дать хотя бы несколько часов на то, чтобы организовать из прихожан партизанские отряды. Значит, остается действовать по плану, стараясь как можно больше ослабить завоевателей. Как только дело пойдет, паназиатам будет не до мирного населения.
Маленькая воздушная машина-разведчик снизилась и мягко, бесшумно приземлилась на крыше храма в городе, который сделал своей столицей наследный принц. Когда Ардмор подошел к ней, широкий люк открылся, из машины вылез Уилки и отдал честь:
– Привет, командир!
– Привет, Боб. Как раз вовремя, я вижу, – ровно полночь. Как вы думаете, вас не заметили?
– Вряд ли. Во всяком случае, радаром не засекли ни разу. Мы летели высоко и быстро – замечательная штука эта управляемая гравитация.
Они поднялись в машину. Шир кивнул командиру и сказал через плечо: «Добрый вечер, сэр», не снимая рук со штурвала. Как только они пристегнулись, машина взмыла вертикально вверх.
– Какие будут приказания, сэр?
– На крышу дворца – и будьте осторожны.
Не зажигая огней, с огромной скоростью, не пользуясь никакими двигателями, которые мог бы засечь противник, маленькая машина понеслась к цели. Когда они приземлились снова, Уилки хотел открыть люк, но Ардмор остановил его:
– Сначала осмотритесь как следует.
Воздушный крейсер паназиатов, патрулировавший над резиденцией вице-императора, изменил курс и включил прожектор. Его луч, направляемый радаром, упал на маленькую машину.
– Вы достанете до него на таком расстоянии? – почему-то шепотом спросил Ардмор.
– Проще простого, командир.
Уилки поймал цель в скрещение линий и нажал на спуск. Казалось, ничего не произошло, но луч прожектора ушел в сторону.
– Вы уверены, что попали? – с сомнением спросил Ардмор.
– Безусловно. Теперь он будет лететь на автопилоте, пока не кончится горючее. Но в живых там никого не осталось.
– Хорошо. Шир, смените Уилки у излучателя. Не открывайте огонь, пока вас не обнаружат. Если мы не вернемся через тридцать минут, возвращайтесь в Цитадель. Пошли, Уилки, покажем им фокус-покус.
Шир молча выслушал приказ, но по тому, как заходили желваки у него на скулах, было видно, что он остался им недоволен. Ардмор и Уилки, оба в полном священническом облачении, осмотрели крышу в поисках хода вниз. Излучатель в посохе Ардмора непрерывно работал в диапазоне, действовавшем на людей монгольской расы, однако уровень был установлен такой, чтобы излучение не убивало, а только оглушало. Перед тем как они приземлились, гораздо более мощный излучатель, установленный на воздушной машине, подверг облучению в том же диапазоне весь дворец, и все находившиеся там азиаты должны были лежать без сознания – но Ардмор не хотел рисковать.
Крышу резать не пришлось – удалось найти люк. Ардмор и Уилки осторожно спустились по крутой железной лестнице, предназначенной для уборщиков и рабочих-ремонтников. Оказавшись внутри здания, Ардмор не сразу сориентировался и подумал, не разыскать ли какого-нибудь паназиата, чтобы привести его в чувство и силой заставить показать дорогу к личным покоям принца. Однако им повезло: они были как раз на нужном этаже и вскоре увидели вход в помещение, которое занимал принц, – об этом можно было догадаться по численности лежавших здесь без сознания охранников.
Дверь была не заперта: покой принца всегда оберегали не замки, а вооруженные часовые, и иметь дело с ключом ему в жизни не приходилось. Они нашли его лежащим в своей постели, рядом валялась выпавшая у него из безвольных рук книга. По углам просторной комнаты были распростерты тела четверых личных слуг.
Уилки с интересом разглядывал принца.
– Вот где он, значит, устроился. Что дальше, майор?
– Встаньте по ту сторону кровати, я буду стоять здесь. Нельзя давать ему сосредоточиться на ком-то одном. И встаньте ближе, чтобы ему пришлось смотреть на вас снизу вверх. Главное скажу я, но вы время от времени тоже вставляйте несколько слов, чтобы отвлечь его внимание на себя.
