Летописи, возникшие на землях России, рассказывают иное. Официальная московская летопись, составлявшаяся при великокняжеском дворе, передает ход сражения без затей: сошлись две рати в кровавой сече, одна одолела, а другая побежала. Затем — подсчет знатных пленников и прославление победителей.
Вот обширная выдержка оттуда: «Тое же весны послал князь великий [Иван Васильевич] воеводу и боярина своего Юрья Захарьича с многими… людьми к Дорогобужу; Юрья шед, Дорогобуж взял. Слышав же то князь великий Александр Литовский и собра силу многу и посла на Юрья Захарьича воевод своих, многих панов и гетманов, с многими людьми; и князь великий Иван Васильевич всеа Русии послал к Юрью на помощь воеводу боярина своего князя Данила Васильевича Щеня с Тверскою силою. И снидошася воеводы великого князя… с литовскими воеводами на Миткове поле на речке на Ведроши, месяца июля 14, во вторник, на память святого апостола Акилы. И бысть промежи ими бой велик и сеча зла; и милостию Божиею и Пречистыа его матере одолеша воеводы великого князя… литовских воевод многих побиша силы великого князя Александровы, а иных многих живых поимаша воевод, панов и гетманов и панских детей, князя Константина Острожскаго и пана Григорья Остиковича и пана Литавора моршалку и иных многых, послаша их в Москву к великому князю. А з бою пригонил к великому князю Михайло Ондреев сын Плещеева, июля 17, в пяток, и сказал великому князю воевод его здравие и Божию помощь над литовскою силою. И бысть тогда радость велика на Москве»
[53].
Именно в таком виде известие о победе на Ведроши разошлось из официального летописания по великому множеству летописных памятников. Такова, можно сказать, официальная версия, и в ней нет ничего лишнего. Православная рать сошлась с врагами в бою и одолела их; враги понесли тяжкие потери; в столице православной державы — радость; прочее — ненужные, с точки зрения проинструктированного «сверху» летописца, подробности.
Что же получается? Цветистая версия побежденных и сухая, крепко «отжатая» руками власти версия победителей. История лишается полнокровности, из нее уходят краски, столь необходимые для глубинного ее понимания и для сопереживания предкам.
Однако северные русские летописи, составители которых, как видно, имели самостоятельные источники информации о битве, приводят те самые «ненужные» для верхов, а для историка столь драгоценные детали, которые отсутствуют в «выглаженной» официальной версии.
Нюансы подобного рода приходится собирать по крупицам из разных памятников.
Итак, действия воеводы Юрия Захарьича Кошкина и князя Даниила Щени — часть громадной наступательной операции, и дистанция между различными ее участками составляет сотни километров. Еще одно войско возглавляет брат Юрия, Яков Кошкин, и оно берет Брянск. Из Новгорода Великого тогда же наступает Андрей Федорович Челяднин, а из Пскова движется вперед и захватывает Торопец князь Александр Владимирович Ростовский. Поддержку им оказывают вассальные татары казанские. Иными словами, наступление ведется такими силами, чтобы литовцы в принципе не могли организовать оборону повсюду и везде. Скоро помимо Дорогобужа, Брянска и Торопца пали Почеп, Радогощ, Любеч, Попова Гора, Пропойск, Дроков, Мглин, Чечереск (ныне Чечерск) и Путивль.
То, что по крохам приходится собирать из разных летописей, щедро предоставляет имперский дипломат барон Сигизмунд Герберштейн в своих «Записках о Московии». По его словам, Иван III выставил в поле три больших отряда: «Первый отряд направляет он к югу против Северской области, второй на запад против Торопца и Белы (Белой. — Д. В.), третий помещает он посредине против Дорогобужа и Смоленска. Кроме того, он сохраняет еще в запасе часть войска, чтобы она могла скорее всего подать помощь тому отряду, против которого замечено будет боевое движение Литовцев… (это и есть армия князя Д. В. Щени. —Д. В.). Когда оба войска подошли к некоей реке Ведроши (Vuedrasch), то Литовцы, бывшие под предводительством Константина Острожского, окруженного огромным количеством вельмож и знати, разузнали от некоторых пленных про число врагов, а также и их вождей, и возымели от этого крепкую надежду разбить врага»
[54].
Видимо, располагая сведениями, полученными от пленников, один из московских летописцев уточняет состав сил гетмана Острожского: «…великого князя [литовского] двор из Вильны и из Подолиа и из Волынские земли, а из Смоленска воевода Ян Станислав, а с ним многиа воеводы, и вси смоляне лучшие люди»
[55]. Иными словами, князю Щене противостоит огромная сборная сила, соединившая ресурс многих областей и наиболее боеспособную часть литовского воинства — двор самого великого князя.
Другой летописец, северный, помогает понять, какими силами располагали русские воеводы. По его словам, князь Щеня помимо «тверской силы» и присоединенного к армии отдельного небольшого корпуса Юрия Захарьича Кошкина располагал еще и государевым двором Ивана III: «Вси князи служебнии, и бояре, и дети боярския, и много силы с ними»
[56]. Судя по воинским документам («разрядам»), «Государев полк» или, иначе, «Государев двор» Ивана III в сражении не участвовал. Однако, весьма вероятно, великий князь послал Даниилу Васильевичу на подмогу часть своего двора, вошедшую в состав Большого полка.
Это значит, что лучшим соединениям Великого княжества Литовского оказались противопоставлены не случайные провинциальные ополчения, а лучшие соединения Московского государства. Иначе говоря, у речки Ведроши столкнулись главные силы двух великих держав.
Но и это еще не всё: списки военачальников Ивана III, дошедшие до наших дней, позволяют увидеть весь масштаб сил, попавших под командование князя Щени. Помимо перечисленных выше контингентов ему подчинялись также удельные князья со своими войсками: Семен Иванович Стародубский, Василий Иванович Шемячич, Иосиф Андреевич Дорогобужский, а также Иван Михайлович Воротынский с отрядом татар.
Иван III долго готовился к решающей битве. Он, как стратег, сделал все, чтобы в этот день у его воевод хватило сил для победы. Собственно, и воеводы к генеральному сражению были подобраны из числа лучших военачальников.
Не говоря о самом князе Данииле Васильевиче, одаренном и признанном войсками полководце, подарившем России Вятку и Вязьму, на должности полковых воевод попали: опытнейшие князь Федор Васильевич Оболенский-Телепень и Яков Захарьич Кошкин; брат последнего Юрий, недавно взявший Дорогобуж, а также прославившийся многими походами князь Михаил Федорович Телятевский-Микулинский. Этот «костяк» командования обеспечивал грамотное руководство полками и решительность в действиях.
