Маленький гарнизон Тулы героически отбил первый приступ, а население погасило пожары, начавшиеся от вражеской пушечной стрельбы. Однако те, кто заперся в Туле, знали: от главных сил Девлет-Гирея им не отбиться. Новый штурм мог оказаться для защитников города последним. Оставалось молить Бога о быстром приходе подмоги…
Но как только на горизонте появились облака пыли от русских отрядов, шедших на помощь Туле, крымцы отступили. Они уже знали, что армия Ивана IV задержалась и могла в любой момент обрушиться на них всей массой. За три часа до подхода передовых сил русских воевод Девлет-Гирей покинул позиции у города. Князь Темкин-Ростовский, совершив вылазку, нанес татарам серьезный урон. Он захватил несколько пушек с боеприпасами, перебил множество крымцев, в том числе ханского шурина Камбирдея.
Ни сам Иван IV, ни пятеро царских воевод не дошли до Тулы. Не успели. Оказывается, два маленьких гарнизона — из Пронска и Михайлова — отправились выручать своих. Именно эти воинские команды Девлет-Гирей принял за основные силы Ивана IV. Они же долго гнались за крымцами, отбивая добычу и пленников, громя отставшие банды захватчиков.
Туле очень повезло.
24 июня все было кончено. Отряды воевод, направленные к Туле, вернулись в состав большой армии — среди них и отряд Михаила Ивановича.
Ее движение возобновилось.
Когда русские войска пришли к Казани, Воротынский числился вторым воеводой Большого полка. Первым воеводой этого полка, формально считающимся главнокомандующим во всей русской армии, помимо царского Государева полка, числился князь Иван Федорович Мстиславский. А Государев полк возглавлял князь Владимир Воротынский, старший брат Михаила Ивановича. Мстиславский — молодой, неопытный военачальник, поставленный выше своего второго воеводы исключительно по знатности. К тому же 27 августа, в бою у стен Казани, Мстиславский получил два ранения от стрел, и, видимо, его дальнейшее участие в боевых действиях было ограниченным. Таким образом, на Михаила Ивановича фактически пало командование Большим полком. Во всяком случае, ему пришлось принять на себя часть обязанностей Мстиславского.
Через два месяца после тульских боев, в двадцатых числах августа, полки Ивана IV блокировали Казань, начав правильную осаду. На их стороне были мощная артиллерия, общий высокий боевой дух, огромная численность войска, наличие опытных иностранных военных инженеров, а также присутствие в армии самого царя, что само по себе укрепляло волю осаждающих. За казанцев были отчаянная решимость защищаться, значительные силы, собранные для защиты города, мощные укрепления и сильная рать, оставленная за его пределами для нападений на русские позиции извне. Впрочем, эту рать в результате ожесточенных боев к середине сентября разгромили князья А. Б. Горбатый-Шуйский и С. И. Микулинский.
А вот сама столица ханства доставила царскому войску немало хлопот.
Часть Большого полка, подчиненная Михаилу Ивановичу, спешилась и занялась самой рискованной и самой тяжелой работой. Людям князя велено было подкатывать к стенам крепости туры — осадные укрепления в виде башен. Делалось это под жестоким огнем противника. Тогда-то и начались деяния Воротынского, принесшие ему славу души «казанского взятия». 26 августа 1552 года перед четырьмя воротами Казани — «Царевыми», «Арскими», «Тюменскими» и «Аталыковыми» — началось строительство мощных земляных укреплений, а туры двинулись к стенам города. Перед турами пошли служилые казаки, боевые холопы, а также стрельцы, постоянно бившие по татарам из пищалей.
За громоздкими деревянными башнями двинулись хорошо вооруженные дворяне под командой самого воеводы. Сзади Воротынского поддерживали стрельбой из осадных орудий.
Успех дался непросто. Казанцы устроили вылазку, бросившись на казаков и стрельцов. Воевода с дворянами контратаковал. «И была сеча велика и преужасна, от пушечного бою и от пищального грому, и от воплей с обеих сторон, и от трескотни оружия не стало слышно команд. Стоял как бы гром великий с молниями от множества пушечного огня и пищального стреляния и дымного курения. Бог помог православным, одолели они безбожных, убили множество татар и во град вбили их, и городские мосты наполнились мертвецами», — вещает летописец. Отряды Воротынского поставили туры всего в 50 саженях от крепостной стены. Между ними князь велел прорыть окопы и стоять на завоеванной позиции. Всю ночь казанцы дерзкими наскоками пытались выбить русских из окопов, но их с потерями отбрасывали назад. Воротынский со своими людьми стоял крепко, не уступая ни пяди захваченного пространства. Время от времени Иван IV направлял на передовую бояр с подмогой. К утру казанцы обессилели и прекратили вылазки. Трое их знаменитых вождей погибли в сражении, а вместе с ними множество менее значительных князей, мурз и простых воинов. С русской стороны пал голова Л. Б. Шушерин.
Чуть погодя воевода М. Я. Морозов передвинул пушки к турам и окопам. С такого расстояния, можно сказать в упор, артиллеристы не могли промахиваться по стенам, башням и воротам Казани.
Итак, первый раунд борьбы за Казань окончился явным успехом русских. Во многом это произошло благодаря стойкости и отваге князя Воротынского.
4 сентября был достигнут еще один тактический успех. Воинам Ивана IV удалось взорвать подземный ход, по которому осажденные ходили к реке за водой. Тайник завалило, от взрыва осела, а кое-где и рухнула стена. Казанцы попытались выкопать новые колодцы, но лишь в одном месте нашли худую, вонючую воду, ставшую источником болезней. В городе началась рознь: многие сочли дальнейшее сопротивление бессмысленным.
На позициях князя Воротынского даровитый военный инженер дьяк Иван Выродков соорудил мощную передвижную тринадцатиметровую башню из дерева. Ее поставили против «Царевых» ворот. Бомбардировка из орудий и пищалей, установленных на башне, наносила казанцам страшный урон, укрепления перед нею были полуразрушены. Но татары продолжали сопротивление. Они рыли «норы» и лазы, выскакивали оттуда по ночам и атаковали русские позиции или неожиданно открывали пальбу из тайных ям… Осажденные настроились драться до конца.
Тем временем Воротынский понемногу придвигал туры все ближе и ближе к стенам. В конце концов он поставил их прямо перед крепостным рвом. Татары с бешенством атаковали раз за разом, но терпели неудачу. Лишь однажды, в обеденное время, когда многие русские воины ушли с переднего края, чтобы поесть в более спокойном месте, целая туча казанцев вылезла из секретных нор и прогнала тех, кто оставался на страже тур.
Настал критический момент. Если противник спалит осадные укрепления, то всему огромному труду и прежним успехам — конец. Русские воеводы возглавили контратаку дворян, личным примером воодушевляя бойцов. Бой был страшный. Полегли многие русские и татары. Князь Воротынский получил множество ударов, но их в основном выдержал прочный доспех. Сам воевода отмечен лишь легким ранением в лицо. Сражавшемуся рядом окольничему Петру Морозову лицо обезобразили страшным ударом. С этой тяжкой раной он едва встал на ноги… Князю Юрию Кашину нанесли рану в грудь. Воевод старались выбить в первую очередь: глядя на них, билось и все войско, а их смерть или ранение моментально ослабляли боевой дух…
