В ту же секунду такблок Динамита запестрел от вражеских отметок. Высунув перископ, сержант увидел, как вокруг построек откидываются отлично замаскированные крышки люков, выпуская киборгов.
Динамит зло выругался. Блиндажей внутри зданий они ждали, а вот снаружи – нет.
Группа Стилета попала в капкан. И всё ради чёртовых «помоек»…
«Огонь!» – скомандовал Динамит.
Оба дрона-камикадзе взмыли в воздух и устремились в самую гущу киборгов, спешащих на подмогу к собратьям. Тяжёлым роботам-снарядам ливень не мешал – яркие огни реактивных двигателей прочертили небо, и два взрыва слились в один, засияв в ночи не хуже идиллийских цветов. Динамит с удовольствием увидел, как грузные, бронированные фигуры разлетаются в стороны, словно сбитые кегли.
В ушах противно заверещал сигнал предупреждения об облучении сканерами.
«Отходим», – скомандовал сержант.
Опорный пункт взорвался огнём. Трассы пулемётных очередей потянулись к точкам пуска дронов, стремясь обнаружить и убить врага. Крупнокалиберные пули легко прошивали землю, и, не успей репликанты удрать, многие из них остались бы в яме.
В воздухе раздался мерзкий, воюще-свистящий звук артиллерийских мин. Союзовцы тщательно обрабатывали огнём место, где был обнаружен противник. Только репликантов там уже не было – группа успела отступить в лес и теперь огибала опорный пункт с фланга.
«Вызывай поддержку, – приказал связисту Динамит. – Скажи, что внутри группа отбивает заложников, пусть работают по нашей подсветке».
В самом пункте события приняли скверный для отделения Стилета оборот: выжившие киборги перегруппировались и направились выкуривать непрошенных гостей. До залёгших за деревьями репликантов доносился приглушённый грохот очередей – группа Стилета огрызалась, пытаясь вырваться из ловушки.
Две минуты, потребовавшиеся на координацию действий с ближайшей артиллерийской батареей, растянулись для Динамита в вечность.
Наконец первые снаряды разорвались на территории «опорника». Репликанты корректировали огонь, расчищая с помощью артиллеристов пусть в минном поле и проволочных заграждениях.
«Гаси», – скомандовал Динамит гранатомётчику.
Тот вскинул на плечо трубу РПГ. Грохнуло, следом раздался характерный хлопок переходящей на гиперзвук реактивной гранаты, и автоматическая огневая точка, способная серьёзно осложнить репликантам жизнь, прекратила своё существование.
«Кайман, работай!».
По этой команде сапёр скинул вьюк с "Дракошей". Быстро собрав установку, Кайман откатился в сторону и дёрнул спусковой трос, активируя систему.
Из контейнера словно вырвался мифический Огненный Змей с труднопроизносимым именем, легенды о котором так любили «помойки» в вырастившей репликантов корпорации. "Голова" мерцая огнём реактивного двигателя, протащила за собой ярко-красное "тело" рукава, заполненного взрывчаткой, и уронила на минное поле.
Репликанты плотнее вжались в вязкую грязь, ожидая взрыва.
Секунду спустя ночь осветила яркая вспышка. Грохота репликанты не услышали – сработали компенсаторные наушники, – но земля ощутимо ударила в грудь. "Дракоша" выполнил свой долг, проделав в минном поле проход шириной в три метра.
“«Работаем!”» – Динамит вскочил на ноги и первым кинулся на расчищенную тропу. Отделение – за ним.
За их спинами взметнулись облака разрывов – вновь ожила вражеская миномётная батарея. Во время артобстрела она молчала, чтобы не обнаружить своих позиций, а теперь торопилась наверстать упущенное, обрабатывая точку, где запеленговали работу корректировщика.
Отделение Динамита ворвалось на территорию опорника и приступило к работе. Именно так репликанты воспринимали войну – как тяжёлую, грязную, неблагодарную работу.
Оставив гранатометчика с прикрывающим его стрелком выбивать огневые точки, Динамит повёл остатки отделения в подземелья. Не ожидавшие удара в спину неповоротливые киборги, стиснутые в узких коридорах, превратились в лёгкую добычу.
Зачистку завершили в считанные минуты. Когда затихло эхо последнего выстрела, Динамит огляделся.
В отделении Стилета не пострадали лишь двое – остальные получили ранения различной степени тяжести. Самому Стилету взрывом оторвало ноги, и теперь он, накачанный препаратами, сидел у стены, таращась в потолок помутневшими глазами.
Динамит снял шлем и подошёл к нему.
– Сразу так нельзя было сделать? – спросил Динамит. – Пойти на штурм как положено – с поддержкой, авиацию вызвать, проход в минном поле проделать, выбить огневые точки?
– Тогда… – Стилет облизал пересохшие губы, – …они успели бы убить заложников.
– Заложников, – эхом повторил Динамит.
Ему стало интересно: что же такого в этих «помойках», раз Стилет без колебаний повёл свою группу в самоубийственную атаку? Что в них особенного, в идиллийцах этих?
Оставив раненого на попечении отрядного медика, Динамит пошёл по коридору к комнате, вокруг которой и разыгралась основная часть боя.
Ещё на подходе репликант ощутил странное, никогда ранее не испытанное чувство. Хотелось бежать, плакать, прятаться, закрыть глаза и представить, что мир вокруг куда-то исчез. Ошеломлённому Динамиту потребовалось несколько секунд, чтобы понять: это страх. Чужой страх. Эмпатия, о которой говорили на инструктаже.
Новое ощущение шокировало сержанта, и Динамит потратил добрых полминуты, чтобы осознать чуждое воздействие и прийти в себя.
Толкнув изуродованную вмятинами от пуль бронированную створку двери, он оглядел «помоек», из-за которых его братья рисковали жизнями.
Теперь страх Динамит ещё и обонял. Но этот запах был ему знаком и даже нравился, напоминая о тех, с кем репликант расправился во время бунта. Холёные «помойки» из руководства корпорации выли и визжали, умоляя сохранить их никчемные жизни. Они, всегда считавшие Динамита и его братьев просто вещами. Оружием, лишённым своей воли и желаний. Если следовать этой концепции – в некотором роде корпораты покончили с собой, убитые собственным оружием.
Динамиту доводилось слышать об иронии. Это изобретение «помоек» пришлось ему по вкусу.
Сержант ухмыльнулся приятным мыслям и оглядел перепуганных идиллийцев. Страх сделал их одинаковыми, так что репликант даже не понял, кто из них какого пола. Да это и не имело для него никакого значения.
Трясущиеся, перепуганные существа вызывали неприязнь. А следом пришла привычная для репликанта злость: его братья были готовы отдать свои жизни… за кого? За этих жалких, поскуливающих от ужаса слизняков?
Рука легла на рукоять автомата. Вскинуть ствол и перечеркнуть этих ничтожеств очередью, оборвав их бессмысленное существование. Желание оказалось настолько сильным, что впору было подумать о сбое. Впрочем, он, Динамит, как и все его братья, и был дефектным. Он уже не подчинился приказам. Он ликвидировал командиров-людей. Поднял бунт. Что это, если не дефект?
