Когда же «помойка» обняла осматривающего её репликанта, и, воровато оглянувшись, прижалась губами к его губам, Динамит удивлённо моргнул.
– Что она делает, садж? – спросил Кайман.
– Целует Брауни, – вместо Динамита ответил один из «старожилов».
– Зачем? – не унимался Кайман.
– Не «зачем», а «почему», – хмыкнул его собеседник. – Потому что любит.
Динамит и его бойцы скрестили взгляды на целующейся парочке и озадаченно наморщили лбы.
Планета Идиллия. 500 км. от Эсперо, ПВД 15-й бригады ССО
Состояние майора Фарнье лучше всего описывалось фразой «зол как чёрт». Простое поначалу задание превращалось в какую-то идиотскую головоломку, где любое неверное действие заставляло возвращаться назад и всё начинать заново. И самое хреновое – поделать майор ничего не мог. Приказ из Генштаба об утилизации репликантов втихую, ожидаемо не вызвавший энтузиазма, саботировался всеми возможными способами: от прямого неподчинения, которое продемонстрировал тот наглый лейтенантик, до ухода в канцелярщину, как только что было с врачом. Причём в последнем случае не придерёшься – акт на списание действительно нужен.
В остальных случаях Фарнье мог лишь писать рапорты начальству, но особого оптимизма майор по этому поводу не испытывал, ибо, как говорят на фронте: «Штаб высоко, бежать к нему далеко». Здесь же все покрывали друг друга, и Фарнье обоснованно подозревал, что даже наглый лейтенант, отказавшийся выполнять прямой приказ, понесёт чисто формальное наказание.
Майор мог, конечно, потребовать разбирательства, собрать трибунал, но что-то подсказывало, что и тут обнаружится куча препятствий: от занятости военной прокуратуры до невозможности собрать этот самый трибунал, поскольку все офицеры жуть как загружены.
Но хотя бы в одном случае всё должно получиться. Акт на списание безногого репликанта подписать просто обязаны. Эта единица получила тяжёлые повреждения, требующие длительного восстановления, а значит, не способна вернуться в строй до окончания боевых действий. У этого самого Савина просто нет варианта.
Добравшись до штаба бригады ССО, Фарнье узнал у дежурного, где найти комбата. Выяснилось, что этот майор только прибыл из Эсперо и сейчас находится на командном пункте своего батальона. Пришлось тащиться туда, проклиная всё и вся.
На батальонном КП уже вконец разъярённый Фарнье сунул планшет с приказом под нос комбату. Савин внимательно прочитал, выслушал излияния штабного и коротко ответил:
– Нет.
Фарнье потерял дар речи. Впервые за всё время его службы приказ штаба сектора игнорировали столь наглым образом.
– Я рапорт напишу… – прошипел он.
– Пиши, – небрежно отмахнулся Савин. – Можешь ещё пообещать лишение премии, неполное служебное соответствие, понижение в звании и трибунал до кучи. А списывать я никого не буду. Кстати, а где ваш головной убор, господин майор?
– Это тут при чём? – не понял Фарнье, считавший ношение шлема в бункере откровенным маразмом.
Смысл таскать лишние два кило композитного материала, находясь в чёрти скольки десятках метров под поверхностью земли? Потому свой шлем он носил на груди, прицепленным к плечевому ремню подвесной.
– Какой головной убор? Вы рехнулись, майор? – вскипел Фарнье.
Это всё, что он успел сказать перед тем, как потерять сознание и два передних зуба.
– Дежурный! – высунувшись в коридор, крикнул Савин. – Медиков сюда! Господин штабной майор изволили неудачно упасть и потерять сознание!
Система Новый Плимут. Орбита планеты Новый Плимут, боевая станция «Скутум»
Повреждённый корвет пристыковывался к шлюзу станции. Глядя на искорёженную груду металла и композита, ещё недавно бывшую прекрасным боевым кораблём, контр-адмирал Людвиг фон Ройтер лишь вздохнул. Флот Экспедиционного Корпуса, ушедший в рейд на территорию Доминиона, потерпел сокрушительный разгром, превратившись в жалкие ошмётки былого величия.
По плану, флот, отправившийся уничтожать Врата, ведущие к Союзу, вообще не должен был встретить серьёзного сопротивления, по самым осторожным прогнозам, в пяти системах. Не было у Доминиона в этом секторе достаточных сил, чтобы навязать союзовцам сражение. И в ближайшие сроки, согласно заверениям придурков, спланировавших эту авантюру, появиться не должно было. В качестве гарантий представлялись некие мутные договорённости с лидерами сепаратистов на других окраинах Доминиона.
Ройтер в эту лабуду не верил.
И вот результат – полный, абсолютный разгром. Доминионцы плевать хотели на то, что напланировали генштабовские придурки, резво собрав ударный кулак из тяжёлых кораблей и хорошенько врезав по мордасам зарвавшимся союзовцам. Так, что Ройтер обоснованно считал: лишь героизм экипажей эсминцев и фрегатов, бросившихся в самоубийственную атаку, чтобы спасти корабли-«пробойники», позволил избежать полного уничтожения.
Но хуже потерь в кораблях были человеческие потери. Нормального матроса нужно готовить минимум полгода, в идеале – год, мичмана – пять лет. А уж командиром мало-мальски крупного боевого корабля становятся лишь после самое малое десяти лет службы. Так что, если даже и случится чудо в стиле древних сказок, и из ниоткуда явятся новые боевые корабли, экипажи для них брать неоткуда.
– Доигрались, – пробормотал Ройтер, выходя с мостика в коридор.
Ответив на салют часовых, адмирал прошагал к шлюзу, приспособленному под курилку, на ходу доставая трубку и кисет.
Его появление вызвало ступор у матроса-первогодки, мирно предававшегося «уединенья пряной утехе». Подавившись дымом, салажонок выпучился на адмирала и замер, явно вспоминая: полагается ли отдавать воинское приветствие в помещении для курения?
– Кури, сынок, – Ройтер чиркнул спичкой и поднёс к трубке.
Зажигалок он не признавал, считая, что они убивают вкус табака. Хороший трубочный табак, по мнению адмирала, нужно было подкуривать от спички или лучины.
Выпустив облако дыма, адмирал уставился в иллюминатор. Мысли у него были самые горькие. С самого начала он выступал против авантюры с рейдом. Слишком мало времени было на подготовку и слаживание экипажей, слишком мало учений и стрельб проведено. Требовалось ещё хотя бы три месяца, а в идеале – полгода. Тогда бы новый флот действительно превратился в грозную силу, вполне способную насовать по сопатке зарвавшимся доминионцам. А так… Так Экспедиционный Корпус стал бумажным тигром, грозно выглядящим в пропагандистских передачах, но не годным для боя с действительно сильным противником.
Однако доводов контр-адмирала не услышали. В Генштабе вообще все словно ослепли и оглохли, не желая видеть и понимать очевидного. Флотские, армейцы – вся верхушка Генштаба пребывала в эйфории, подобающей бестолковым подросткам, а не опытным офицерам. Шапкозакидательные настроения старательно раскручивали СМИ, создавая у обывателей впечатление, что ошеломлённый мощью Союза Первых Доминион падёт ниц, смиренно предлагая контрибуцию. А чтобы окончательно загладить вину, ещё и императора своего сами на суд за усы приведут.
