И если Союз в течение недели не пришлёт помощи, если не вернётся ушедший в рейд флот, исход этой короткой войны предрешён.
Живыми присутствующие с Идиллии не выберутся. Даже если найдутся трусливые оптимисты, рискнувшие сдаться, вряд ли Доминион станет обременять себя пленными. Они и своих штатских не щадят, а уж военным Союза точно устроят показательную казнь, чтобы отбить у колоний любое желание проявлять строптивость.
– Тогда дуйте осматривать местность, – Костас махнул рукой на дверь.
Грэм подхватил кроху-саблезуба на руки и вместе с Ракшей спустился вниз.
– Забавно, – заметил он, усаживаясь в броневик. – Сначала местные потчевали нас своими деликатесами, а теперь мы будем угощать их пайками.
Пекеньо-младший, обожающий кататься в машине, немедленно взгромоздился передними лапами на панель, насторожив уши и поставив свечкой хвост.
– Не сказать, что обмен равноценный, – хмыкнула Дёмина, занимая место за рулём. – А ты так и не придумал имя своему котёнку?
– А чем плох «Пекеньо-младший»? – удивился Нэйв, впервые в жизни ставший обладателем своего животного.
То, что можно придумать какое-то другое имя, ему даже в голову не пришло.
Дана смотрела на него, как на скорбного умом:
– У вас в семье, наверное, всех зовут Грэм? Грэм-старший, Грэм-средний, Грэм-младший, Грэм-карапуз?
– Ну да. Семейная традиция, – недоуменно признался Грэм. – А что такого?
Судя по улыбке, сперва Ракша приняла это за хорошую шутку, но вскоре поняла свою ошибку.
– Ты это серьёзно?
После утвердительного кивка Нэйва она обалдело покачала головой:
– Мда… Понимаю, почему от вас мама ушла…
Осёкшись, она виновато развела руками:
– Прости, тупые у меня сегодня шутки.
– Всё нормально, – Грэм оттянул Пекеньо-младшего, решившего, что Дана сама с рулём не справится и ей надо помочь. – Это ты тупых шуток не слышала. Я когда на Новом Бейджине стажировался, был там у нас один «дрессированный барабан», парень с Нового Плимута, мелкий портовый жулик, вот он реально шутить не умел. Вообще. Но при этом свято верил, что с юмором у него всё в порядке, просто это мы его не понимаем.
– Ну, раз так… – Дёмина покосилась на контрразведчика и спросила: – А когда у вас в семье рождается два пацана, их называют Грэм-1 и Грэм-2?
– Ну, у нас в семье пока ещё такого не было, чтобы двое детей, – Нэйв вновь оттянул рвущегося порулить саблезуба. – Но вообще на этот случай есть имя деда со стороны матери.
– Гефестианцы, – покачала головой Ракша, выводя броневик на трассу, ведущую за город. – Скучные и утилитарные, как сама планета.
– Ну почему, – вступился Грэм за свою родину. – У нас есть грозы, ливни, землетрясения и газовые карманы. И вообще, кто бы говорил! Можно подумать, что на Китеже буйство красок, а не белая простыня от горизонта до горизонта!
Машину тряхнуло на выбоине, оставленной гранатой подствольника, и свалившийся с колен саблезуб с возмущённым верещанием вскарабкался обратно.
– Угу, – согласилась Дана, – и там однообразие пейзажа не усугубляют однообразием имён.
– Ничего они у нас не однообразные! – возмутился Грэм.
Пустая трепотня отвлекала от мрачных перспектив, поднимая настроение. Вдобавок Нэйву понравилась мысль придумать котёнку имя самостоятельно, чтобы доказать Ракше способность гефестианцев быть оригинальными.
Он наморщил лоб и старательно принялся сочинять. Спустя пять минут и три оттягивания пока-ещё-Пекеньо от руля пришлось признать полное фиаско. Нэйв просто не знал, какие клички надо давать животным.
– Да, похоже, придумывать имена не мой конёк, – вздохнув, признался он. – Поможешь?
Дана сочувственно посмотрела на котёнка:
– Надеюсь, ты пойдёшь не в папу-«сфинкса», любящего задавать глупые вопросы. Конечно, помогу!
Нэйв благодарно улыбнулся и вновь оттащил гневно пыхтящего саблезуба от вожделенного руля.
Поле осмотрели быстро, убедившись, что место вполне пригодно для размещения людей.
– Сапёры сделают насыпи под палатки, – подходя к броневику, сказал Дане Грэм. – И… А ну плюнь!
Последнее адресовалось пока-ещё-Пекеньо, ухватившему какое-то местное насекомое. Какое именно, Нэйв толком увидеть не успел: заслышав команду, юный саблезуб в момент сожрал добычу и уставился на хозяина честными глазами.
– Вот засранец… – убито протянул Нэйв. – Слушай, а это вообще для них нормально?
– Да чёрт его знает, – призналась Ракша. – Он же с Тиамат, там вообще все постоянно друг друга жрут.
Нэйв достал комм и набрал номер ветеринара тиаматского батальона.
– Капитан Нэйв, – представился Грэм. – У меня тут такая ситуация… в общем, Пекеньо…
– Он же тут, с хозяином, – удивлённо отозвался ветеринар.
– Я про того, которого подарили мне. Он пока Пекеньо, но мы придумываем другое имя.
– Ага. Что с ним?
– Насекомое сожрал.
– И?
– Ну, это не опасно? Может, у него в организме чего-то не хватает?
– Мозгов! – ветеринар вздохнул. – Вообще следить надо, что он в пасть тянет, капитан!
– А как следить-то?
– Пасть ему липкой лентой замотайте! Оборота в четыре. В общем, будут какие-то симптомы – привозите. Пока что не вижу повода для беспокойства: на Идиллии нет насекомых, способных повредить организму саблезуба. Всего доброго.
И оборвал связь.
Нэйв убрал комм и сказал Ракше:
– Сказал привозить, если будут симптомы, но вообще ничего опасного. Чёрт, он опять что-то жрёт! Плюнь, говнюк мелкий!
Обратно возвращались, переключив управление на автопилот и позволив саблезубу вволю навоеваться с рулём.
Приближение войны было видно уже невооружённым глазом. В городе трудились сапёры, оборудуя укрытия для личного состава и огневые точки, а у комендатуры вновь обосновались зенитные самоходки. До этого зенитчики били баклуши, поскольку во время наступления союзовцев Зелар – за исключением первого дня, когда был нанесён единственный воздушный удар, – оставался вне досягаемости вражеской авиации. Теперь, похоже, они были единственными, кто радовался предстоящему бою. По крайней мере, такое впечатление сложилось у Грэма, увидевшего радостную физиономию комбатра
12 зенитчиков, сидящего на броне своей командно-штабной машины. Он смотрел в небо с выражением такого счастья, что Нэйв не удержался и сказал Ракше:
– Ты гляди, как человека секс и выпивка задолбали: ждёт бомбёжки, как манны небесной.
