А с Дерией все было иначе, напомнил себе Вебер. Она поехала с ним домой после празднования пятидесятилетия его брата в прошлом месяце. Они выпили еще вина и потом несколько часов кряду играли в пинбол, и казалось, ей такое времяпрепровождение нравилось. Во время игры она много смеялась. Но Дерия была исключением. И она не перезвонила. Возможно, ему самому следовало это сделать. Веберу было приятно ее общество.
Вчера вечером ему не очень везло.
Лучший счет – 99340. А бывали вечера, когда он вплотную приближался к отметке в 300000.
Поэтому он лег спать.
И проснулся с именем в голове.
Ребекка Альм.
Теперь на работе он пил уже третью по счету чашку кофе. У Вебера до сих пор не появилось ни малейшего понятия, где он мог слышать это имя. Не думать о проблеме в этот раз не помогло, поэтому он решил напрячься. Вебер взял телефон и набрал номер Торкеля. Уже собирался оставить голосовое сообщение, и оказался совсем не готов к тому, что трубку взяли после второго гудка.
– Здорово, это Вебер.
– Я знаю. Чего тебе?
В голосе собеседника не было антипатии, но и на пустой треп он явно настроен не был, так что Аксель перешел прямо к сути.
– Ребекка Альм. Она раньше фигурировала в каком-нибудь деле?
– Насколько мне известно, нет. А что?
– Я знаю это имя, только не могу вспомнить, откуда.
– Ее имени нет ни в одном регистре, но она могла проходить в качестве свидетеля или каким-то другим образом иметь отношение к какому-либо делу. Но в любом случае, Госкомиссия этим не занималась.
– Хорошо, буду думать дальше.
– Если что-то вспомнишь, дай знать, ты в курсе.
Очевидно, он намекал на интервью с так называемым «Реалити-маньяком».
– Посмотрим. Пока ничего нового?
– Нет.
– Окей. Спасибо, будем на связи.
Он отключился. Не могло быть и речи о том, чтобы давить на Торкеля. У них неплохие взаимоотношения. Торкель нравился Веберу, и он, в свою очередь, полагал, что Торкель не думает о нем плохо. Даже несмотря на то, что несколько месяцев назад между ними произошло серьезное недопонимание, когда Вебер, не поставив в известность Госкомиссию, вступил в контакт с Давидом Лагергреном.
Вебер прервал свои размышления. В этом что-то было. Реалити-маньяк прислал ему вещи. С запиской. Физический объект. Почему он раньше об этом не подумал?
Большая часть информации поступала к Веберу посредством обычной почты. Большинство людей не желали оставлять за собой цифровых следов.
Медленная почта. Письма. Конверты. Марки.
Обычно Вебер хранил их в нижнем ящике стола. В то время, когда у него был свой кабинет. С тех пор газета сменила здание, и планировка этажа тоже претерпела изменения. Отдельные кабинеты уступили место общему офисному пространству, затем появились мобильные мини-кабинеты, потом все снова вернулись в общий зал. Во время одного из этих переездов Вебер сложил все письма в обувную коробку.
Которую, если ему не изменяла память, он отвез домой.
– Я вернусь примерно через час, – предупредил он Кайсу, и покинул редакцию. Дома на Вегагатан он остановился в прихожей. Сконцентрировался. Куда он дел эту коробку? Вебер наскоро проверил кабинет, скорее для очистки совести, а потом схватил ключи и на лифте поехал на чердак.
Наверху было прохладно, пахло пылью и затхлостью. Вебер поежился, проходя мимо затянутых металлической сеткой клетушек, благодаря существованию которых у всех жильцов дома была возможность хранить больше вещей, чем им на самом деле было нужно. Там были разнообразные сезонные вещи – в лучшем случае хозяева достанут их на какой-нибудь праздник, но большинством из них явно больше никогда не воспользуются. Светильники, полки, стулья, текстиль, картины, сумки. Ящики с одеждой, которую никто не станет больше носить, и с игрушками, в которые уже никто не будет играть. Целый этаж – как кладбище слонов для цивилизации потребления.
Вебер отпер навесной замок, толкнул сетчатую дверцу и вошел в свой отсек. Его склад не был исключением. Определенно, там было не так уж много вещей, но о тех, что там хранились, он либо уже не помнил, либо целую вечность не вспоминал. Комод, несколько стульев, пара оформленных в багет постеров, целая куча ящиков, оставшихся неразобранными после переезда – в большинстве из них, как мог догадываться Вебер, были книги. Стеллаж из «Икеи» с несколькими папками и небольшими ящиками. Две обувные коробки. Он поставил их на пол и открыл первую. Она оказалась доверху заполнена фотографиями. Вебер наскоро их перебрал, чтобы проверить, нет ли на дне коробки чего-то другого. Друзья и коллеги, с которыми он не поддерживал связь, подруги, которые его оставили, его брат и семья.
Другое время.
Более счастливое, наверное.
Вебер решительно отставил коробку в сторону – он пришел сюда не затем, чтобы предаваться воспоминаниям.
Значит, коробка номер 2.
Они были там.
Вебер решил, что голая лампочка, висевшая в коридоре, давала достаточно света, так что устроился прямо на холодном полу и стал перебирать письма. Всего около тридцати штук. На некоторых с обратной стороны был надписан обратный адрес, что немного упрощало ему задачу. Среди них не оказалось Ребекки Альм.
Оставшиеся письма он доставал из конвертов и проверял подписи. Третье по счету оканчивалось фразой: «С наилучшими пожеланиями, Ребекка Альм», и телефонным номером. Перезвонил ли ей Вебер? Поговорил ли с ней?
Он начал читать. Письмо было кратким. Как тизер, как проба на вкус, чтобы пробудить интерес.
Неше 2006
Кому: Акселю Веберу, газета «Экспрессен»
Я пишу Вам, потому что не понимаю, что еще я могу предпринять. Вы тот, на кого, как я смею надеяться, можно положиться. Я пыталась разговаривать с полицией здесь, в Неше, но, вероятно, кто-то из них замешан в том, что происходит, поскольку никто это не собирается останавливать. Муниципальные власти совершенно точно в курсе, это мне известно.
Неподалеку от места, где я живу, расположен обширный сад, который называется Юнгбекка Горд. Он находится в муниципальной собственности, и многие представители власти замешаны в деле, так что для меня важно оставаться под защитой анонимности. Там размещаются приехавшие из-за границы дети, и как минимум трое из них пропали без вести. Мне стало об этом известно. Я думаю, что их убили. Надеюсь, что Вы мне поверите. Вы можете связаться со мной по этому номеру, только пообещайте, что будете хранить мое имя в тайне. Обещайте!
С наилучшими пожеланиями,
Ребекка Альм
0707554281
Вебер перевернул письмо и заметил, что оставил на обороте какие-то пометки. Отчет о проделанной работе – что он смог подтвердить, а что – нет, кому позвонил и с кем переговорил, прежде чем решить, что история не стоила и выеденного яйца. В 2006 году муниципалитет временно передал сад для устройства транзитного жилья, и там поселилась часть одиноких детей-беженцев. Впоследствии эти дети разъехались по другим регионам и фактически пропали с радаров муниципалитета, но для данного типа временного устройства подобная ситуация, к сожалению, являлась нормой. Ничто не указывало на то, что хоть какие-то сведения из письма Ребекки соответствовали действительности.
