В общем, все это представлялось сложным.
– Где вы обычно встречаетесь? – спросила Ванья, вновь давая себе установку не ввязываться в дискуссию.
– Есть одно место.
– Что за место?
– Зачем вам?
– Нам необходимо выяснить, нет ли поблизости камер видеонаблюдения.
Если они там есть, нужно поспешить. Видеозаписи хранятся в течение двух месяцев, так что все записи с середины августа и ранее уже уничтожены. Стелла будто взвешивала все «за» и «против», размышляя, стоит ли сообщать полиции, где находится ее рабочее место.
– Я не хочу, чтобы снаружи стояли легавые и отпугивали клиентов, – наконец высказалась она, придя к выводу, что аргументы «против» сильнее.
– Нам не интересна ловля ваших клиентов.
– Вам, может, и не интересна.
Карлос подался вперед и поймал взгляд Стеллы.
– Мы очень благодарны вам за то, что вы пришли сюда, – сердечно и с расстановкой проговорил Карлос. – И я обещаю вам, что мы не станем использовать полученную информацию для охоты за вашими клиентами.
– И уж если говорить начистоту, – добавила Ванья, – коль скоро мы действительно собрались бы подорвать вашу деятельность, мы отыскали бы вашу веб-страницу и назначили встречу с одной из вас, и таким образом все равно выяснили бы адрес.
Уголком глаза Ванья видела, как Карлос со вздохом смирения откидывается на спинку стула, а спиной ощущала взгляд Себастиана. Ванья собиралась лишь придать больший вес словам Карлоса, но сама сознавала, что ее реплика получилась больше похожей на угрозу.
Очевидно, Стелла решила, что Ванья не заслуживает больше ни единого шанса, и демонстративно повернулась к Карлосу.
– Норрфоршгатан 36. Выход на Тунаберг.
– Нам бы очень помогло, если бы вы смогли точно припомнить время, когда он вас посещал.
– Я не помню, но это есть в компьютере.
– Нам потребуется доступ к нему, – констатировала Ванья.
На этот раз Стелле не понадобилось ни единой секунды на размышления. Она взглянула на Ванью и, просияв широчайшей улыбкой, отозвалась:
– Ни за что.
* * *
– Это здесь.
Снаружи здание на Норрфоршгатан выглядело совершенно как какое-нибудь малое предприятие в промзоне. Ничто в обстановке, в которой оказался Билли, также не говорило о виде деятельности этого предприятия. Два дивана, два кресла, журнальный стол, на котором лежали несколько газет. Небольшой кухонный уголок с холодильником, микроволновкой и кофемашиной. Музыка доносилась из динамиков скрытого монтажа. Кавер-версия песни «Tainted Love» группы Soft Cell
[10]. Очевидно, из какой-то случайной подборки, предположил Билли, в ином случае это был тонкий юмор или настоящая самоирония. Помещение походило на приемную, но Билли посчитал, что те, кто пользуется услугами этого заведения, вряд ли захотели бы коротать время вместе с другими клиентами, так что более вероятно, эта комната предназначалась для Стеллы и ее коллег. Одна из них, рыжеволосая женщина около тридцати лет на вид сидела в одном из кресел с айпадом в руках. Когда Билли вошел, она оторвала взгляд от планшета.
– Билли – из полиции, он здесь из-за того парня, о котором я рассказывала, – пояснила Стелла, указав через плечо на Билли. Женщина кивнула, приветственно подняла руку и вернулась к своим делам в Сети.
Стелла повернула налево и пошла по выкрашенному в серый цвет коридору, пока не уперлась в закрытую дверь, которую отперла ключом и посторонилась, пропуская Билли вперед.
Билли больше не казалось, что это какое-нибудь малое предприятие. Он никогда не видел ничего подобного. Вся комната была удушающе красного цвета, в центре ее царила широкая кровать, в изголовье и изножье которой были закреплены цепи. Стены были украшены разнообразными игрушками – плетьми, розгами, тисками и иными приспособлениями для ограничения подвижности. К одной из стен был прислонен большой Х, также оснащенный цепями. Рядом стояла покрытая полиуретаном скамья, которая пришлась бы кстати в спортивном зале, но, как понял Билли, здесь она выполняла иную функцию, хотя он и не был уверен какую.
– Он здесь, – сказала Стелла, направляясь к обычному на вид комоду. Она извлекла оттуда ноутбук, открыла его и включила. Пока компьютер загружался, она повернулась к Билли, который все еще стоял в нескольких шагах от входной двери и обозревал комнату. Словно алкоголика в завязке привели в винный погреб или предложили воспользоваться бесплатным баром. Жажда воспрянула к жизни, словно змея у него в животе, она начала медленно развивать свои кольца.
Когда уже в отсутствии Ваньи им удалось убедить Стеллу показать свой компьютер, было решено, что сюда поедет Билли.
Стелла пошла на это. На двух условиях.
Ей не придется отдавать ноутбук.
Она будет присутствовать и наблюдать за тем, что полиция станет делать с компьютером.
Они не могли ей отказать. Равно как и в случае с Даном Тилльманом, у полиции не было достаточных оснований для проведения обыска, и им нужно было сохранить хорошие взаимоотношения со Стеллой. Себастиан считал, что, если это действительно один из тех людей, которых они ищут, он, возможно, снова выйдет на связь со Стеллой. Он напортачил с Кларой, а теперь ему стало известно, что обнаружено тело Ребекки. Он не планировал ее убивать, смерть Ребекки – тоже в некотором роде неудача. А теперь на него велась охота, и, вероятно, он начал сомневаться в себе и своих возможностях. Следование инстинктам становилось для него опасным.
Фантазии были надежнее.
Вопрос был лишь в том, достаточно ли будет одних фантазий, если он уже перешел на следующий уровень.
«Шанс, что он все же попытается, еще оставался», – думал Себастиан. Поэтому они попросили Стеллу сообщить, если он снова выйдет с ней на связь.
А между тем им пришлось довольствоваться изучением ее компьютера.
Вернее, Билли пришлось.
– Вот наша переписка, – сказала Стелла, показывая Билли нужную страницу. Она улыбнулась ему – он все еще стоял у двери. Ей казалось, что он находится под впечатлением от увиденного в ее комнате. – И ты не станешь искать информацию ни о ком другом из моих клиентов.
– Я обещаю.
Билли огляделся, но не обнаружил ни одного стула, поэтому подтащил полиуретановую скамью к комоду и уселся на нее.
– Вилльман, – констатировал он, пробежав глазами их электронную переписку.
– Да, как я уже объясняла вашей коллеге, это все закон: единственное, чего они добились – клиенты не сообщают данных о себе, поэтому найти их невозможно, и они этим иногда злоупотребляют.
