В любом другом случае Ингрид посвятила бы день попыткам забыть произошедшее.
В первую очередь, произошедшее вчера. Но и события той летней ночи восемь лет назад Ингрид тоже очень хотела бы забыть.
Вычеркнув лишнее из ежедневника и составив новое расписание, Ингрид отправилась на долгую прогулку. Прогулки ее успокаивали. Наблюдая за природой, ей было проще приблизиться к постижению величия Господа и красоты творения. Вернувшись домой, она слегка перекусила и остаток дня посвятила молитве и медитации.
Потом Ингрид снова пошла в душ, сделала легкий макияж – ей казалось, что она выглядит усталой и постаревшей, а журналистка, с которой она собиралась встретиться, привезет с собой фотографа – и поехала в город. Встреча была назначена в кафе на берегу озера Меларен.
Когда Ингрид появилась на пять минут раньше оговоренного времени, навстречу ей поднялась молодая женщина. Она представилась Эммой, и воодушевленно принялась рассказывать, как рада, что Ингрид согласилась встретиться, и с каким нетерпением ждала этой встречи. Наконец Эмма поинтересовалась, может ли она что-то предложить Ингрид.
Когда перед ними поставили чашки с чаем, интервью началось.
Эмма задавала хорошие, правильные вопросы. «Вот таких, как Эмма, епархии стоило бы привлекать к своим заслушиваниям», – думала Ингрид. Начитанная, живая, заинтересованная. Время промчалось быстро.
– Ну что ж, я думаю, у меня есть все, что нужно, – резюмировала Эмма, глядя на дисплей диктофона, лежавшего на столе. 1 час 36 минут. – Обычно мы посвящаем еще полстраницы ответам на двадцать блиц-вопросов, просто в качестве забавного дополнения. Вы не обращали внимания?
Ингрид покачала головой, да и на «забавное дополнение» у нее настроения не было.
– А что за вопросы?
– Любые, от вашей любимой еды до музыки, которую вы предпочитаете слушать, и так далее в том же роде.
Ингрид была не в восторге, но все равно согласно кивнула. Не помешает продемонстрировать и другую свою сторону.
– Есть ли у вас прозвище?
– Нет. В школе меня звали Идде, но больше никто так не делает.
– Какой цвет превалирует в вашем гардеробе?
Ингрид пришлось пару мгновений подумать, представляя собственную гардеробную.
– Я думаю, зеленый.
– Во сколько вы проснулись утром?
– Ровно в семь, как обычно.
Полуправда. Будильник прозвенел в 07.10, но не разбудил ее – к тому времени Ингрид уже несколько часов не спала.
Сон был таким правдоподобным. Никаких фантазий, никаких логических пробелов, никаких преувеличений или искажений, которые могли бы послужить сигналами того, что все происходящее – лишь игра ее подсознания.
Даже не сон, а проигрываемая заново действительность.
Крик, доносящийся с заднего сиденья. Голоса. Высокие, резкие, панические ноты. Поток новых сведений и вопросов.
– У нее кровь!
– Когда мы приедем?
– Она без сознания!
– Она поправится?
– Мне кажется, она не дышит. Она дышит?!
Ингрид сфокусировалась на дороге, чтобы как можно скорее промчаться по спящей Уппсале светлой летней ночью. Изо всех сил стараясь не глядеть в испуганные, умоляющие глаза в зеркале заднего вида. Глаза, в которых читалось осознание чего-то чудовищного, глаза, безмолвно взывавшие к Ингрид с мольбой о спасении.
Ингрид с усилием отогнала эти воспоминания, отвечая на вопросы о том, что ела на завтрак (ничего, несмотря на то, что знала, что поступает неправильно), о последнем просмотренном фильме («Дневник Бриджет Джонс» по телевизору), любимых сладостях (темный шоколад).
– Есть ли что-то, в чем вы раскаиваетесь?
Например, в том, что оставила истекающую кровью, умирающую женщину в одиночестве на пороге больницы посреди ночи?
Сегодня утром, или еще ночью, когда сон разбудил ее, ей пришло это в голову.
О чем вообще она думала?
Они не знали, что Линда умрет. Они надеялись и молились, чтобы этого не случилось. И что было бы тогда? Если бы их надежды и ожидания сбылись? Если бы она выжила? Достаточно плохо уже было оказаться замешанными в той ситуации, в которой оказалась Линда, но бросить ее, не будучи уверенными в том, что она действительно получит помощь, уехать оттуда… Они сделали недостаточно, чтобы ее спасти, недостаточно, чтобы оправдаться.
Это ли стало причиной ее смерти? То, что помощь опоздала?
Конечно, Ингрид было в чем раскаиваться. Она помедлила секунду-другую, а затем взглянула Эмме прямо в глаза.
– Я сожалею, что не пришла к Иисусу Христу раньше, а сделала это только в девятнадцать лет.
Эмма понимающе кивнула. И стала задавать заключительные вопросы.
Любимый предмет в школе?
Что Ингрид возьмет с собой на необитаемый остров?
Что сейчас лежит у нее в карманах?
Банальные вопросы и бессмысленные ответы. Эмма благодарит за интервью. Было так приятно познакомиться с Ингрид. Она надеется, что Ингрид одержит победу на выборах. Церкви в этой стране нужно больше таких, как Ингрид, в то время, в которое мы живем. Пришел фотограф, и все вышли наружу, чтобы сделать несколько снимков на фоне озера.
Уже потом, возвращаясь к машине, Ингрид сообразила, что чувствует себя относительно сносно, учитывая обстоятельства.
Все прошло хорошо.
Все идет хорошо.
Все будет хорошо.
Ей было об этом неизвестно, но в тот момент, когда она села в машину, завела мотор и поехала к дому, Аксель Вебер как раз вбивал ее имя в окошко поисковика на рабочем компьютере. Он нажал на ввод и стал внимательно читать.
* * *
Феликс Хоекстра подвинул к себе поднос с молочником и налил молока в чашку. Смакуя кофе, он стал мысленно готовиться к собеседованию. Такое чувство неуверенности испытываешь, когда предстоит переделать кучу дел. Его радовало, что их некоммерческая организация росла и расширялась, была востребована, только вот причина, по которой к ним поступало такое большое количество звонков, отдавалась болью в сердце.
Мешочник.
За месяц они выросли с двух автомобилей до пяти, и если такое положение дел сохранится, количество машин придется удвоить. Как минимум. Жительницы Уппсалы были напуганы. Ситуация складывалась, вне всяких сомнений, весьма тревожная, но для Безопасных Такси наступил настоящий бум. У него взяли интервью репортеры двух газет, он побывал на государственной и местной радиостанциях, муниципальные власти связались с ним, предлагая каким-либо образом поддержать деятельность их организации. Свой интерес выразили многочисленные спонсоры. Все сотрудники работали на добровольных началах, но существовали издержки, и до сих пор доходы не всегда покрывали расходы, так что любая помощь была кстати. Хоть Феликс и старался не углубляться в эти размышления, это, вероятно, было неизбежно. Сама по себе потребность в таком предприятии, как Безопасные Такси, была достаточно печальным фактом.
