– Ну что, ты уже вставила глаз, страшно не будет? – спросила Белла, прикрывая ладонью глаза, словно предвидя жуткую картину, как в фильме ужасов. Урсула вошла в комату и с улыбкой продемонстрировала, что оба ее глаза находятся на своих местах.
– Извини, но мне кажется, это ужасно, – пробормотала Белла.
– Мне тоже, – согласилась Урсула, направляясь в кухню. Там она прихватила из холодильника бутылку вина, и вопросительно взглянула на Беллу. Та кивнула, протягивая матери бокал. Наполнив бокалы, Урсула устроилась в кресле напротив дочери. Еще было время немного посидеть.
– А кто еще идет на этот ужин? – спросила Белла, отпивая из бокала.
– Билли с женой, Ванья со своим бойфрендом, я и Себастиан.
– Это у него дома тебя подстрелили?
– Да.
– Ты из-за него перебралась в Стокгольм?
Урсула застыла. Она ожидала, что последует вопрос о том, при каких обстоятельствах она была ранена. Они с Беллой не так уж много об этом говорили. Но это? Откуда она взяла? Урсула прекрасно понимала, что имеет в виду дочь. Но когда она все поняла? Как? Урсула решила для начала изобразить непонимание, а дальше действовать по ситуации.
– Когда?
– Когда бросила нас с папой. Мне было семь, кажется.
В голосе Беллы Урсула не услышала осуждения. Только деловитое любопытство. Взрослая дочь желает лучше понимать, что происходило в период ее взросления. Ничего странного. Но Урсуле пришлось выбирать стратегию.
Солгать ради спасения собственной шкуры? Или ответить честно, что оставила семью, чтобы быть с другим человеком.
Какой бы вариант она ни предпочла, все равно останется эгоисткой. Но лучше уж пусть она будет эгоисткой в прошлом, чем сейчас. Признает свои прежние ошибки вместо того, чтобы наделать новых. Может быть, получится избежать ответа? Нужно выяснить, что известно Белле, и исходить из этого.
– С чего ты это взяла?
– Мне рассказала Барбра.
Вот этого Урсула не ожидала. Совсем. Она думала, это был Микке. Он явно знал больше, чем показывал. Так было всегда. Но Барбра… Урсула была знакома лишь с одной Барброй, так что ошибки быть не могло. Однако Урсула все же решила убедиться.
– Моя сестра?
– Именно.
Урсула уже много лет не вспоминала о Барбре. Общение между ними прекратилось после ссоры, когда однажды вечером Урсула разрушила брак сестры.
– Почему ты с ней разговаривала? – в голосе Урсулы зазвучали прохлада и недовольство, как бы она ни хотела их сдержать. Становилось очевидно, что именно она думает о сестре, а также о самом факте общения тетки с племянницей.
– Она позвонила, когда узнала, что в тебя стреляли. Спрашивала о тебе, переживала.
Урсула фыркнула, давая понять, что ни на секунду не поверила.
– Скорее, она хотела бы услышать, что я при смерти.
– Этого я не знаю. В любом случае, я обещала ей, что ничего не скажу об этом разговоре тебе.
– Но теперь ты рассказала.
– Ты же хотела, чтобы я с тобой делилась всяким.
Урсула кивнула. И правда. У нее было чувство, что Белла сейчас сидит на диване напротив нее лишь потому, что несколько недель назад мать протянула ей руку. Это – начало, это шанс начать все заново. Урсула не хотела все разрушить собственной неблагодарностью.
– Так это буду делать только я, или ты тоже мне что-нибудь расскажешь? – спросила Белла, отпивая еще глоток вина и требовательно глядя на мать поверх бокала. Урсула сделала глубокий вдох, словно в буквальном смысле собиралась погрузиться в омут памяти.
– Себастиан был одной из причин моего переезда. Я хотела сменить работу, а Госкомиссия представлялась мне гораздо лучшим вариантом, чем моя прежняя работа.
– Лучшим вариантом, чем мы?
Немного упрощенно и несправедливо, подумала Урсула, но решила держаться испытанного рецепта. Не вступать в конфронтацию, не искать конфликта. Сделать все, чтобы беседа была приятной.
– Мы обсуждали переезд на семейном совете. Микке был против. Фактически это он предложил какое-то время пожить раздельно.
– Вы не обсуждали это со мной.
– Ты была маленькой.
– Если бы я попросила тебя остаться, ты бы осталась?
– Ты не просила.
– Ну а если бы?
Вопрос был чисто гипотетический. Если бы да кабы… можно только гадать. По факту же Белла никогда не просила Урсулу остаться. Конечно, ей было грустно, но в то же время она явно предпочла бы, чтобы уехала мать, а не отец. Даже в то далекое время между ними уже существовал некий эмоциональный барьер. А теперь Урсула получила шанс возвести мост над этой пропастью. Хотя бы попытаться.
– Я не знаю. Вероятно, я бы не уехала.
Белла молча кивнула, по-видимому, удовлетворенная ответом. Для нее не было откровением, что Урсула всегда ставила собственные потребности и желания превыше дочкиных, но сейчас, по крайней мере, мать была с ней честна.
– Что произошло между тобой и Барброй? – меняя тему, поинтересовалась Белла.
– А она не сказала?
– Нет.
– О чем же тогда вы говорили?
Белла глубоко вздохнула, отставила бокал и выпрямилась.
– Она позвонила чтобы узнать, что с тобой произошло. Я рассказала ей, что в тебя стреляли дома у какого-то Себастиана. Она переспросила – у того самого Себастиана? Я не поняла, что она имела в виду, и Барбра пояснила – «у того, ради которого Урсула перебралась в Стокгольм». Я сказала ей, что ничего об этом не знаю, и она повторила: «Должно быть, это все-таки он». А потом она снова спрашивала о тебе и эту тему мы больше не поднимали.
Молчание.
Очередной требовательный взгляд Беллы.
Урсула размышляла. Что она, в сущности, теряет, если расскажет все? Напрашивается вывод, что ничего. Конкретно в этой части истории Урсула предстает жертвой.
– Она спала с ним. Или он с ней, той осенью, когда я вернулась в Линчепинг из-за папиной болезни.
– Ты имеешь в виду папин запой?
Урсула так привыкла защищать Микке, оправдывать его, оберегать, что это получалось у нее уже неосознанно. Она и думать забыла о том, что Белла давным-давно узнала о проблемах отца с алкоголем во времена своей юности. Поэтому сейчас Урсула просто кивнула.
– Я не любила Микаэля. Вероятно, никогда не любила. А Себастиана я смогла полюбить.
– Ты же только что сказала, что уехала не ради него.
– Так и есть. Не только ради него. Я поняла, что люблю его, уже в Стокгольме. Когда мы стали проводить вместе больше времени… Но потом он переспал с Барброй.
В комнате вновь наступила тишина. Впервые между ними состоялся такой откровенный разговор, и Белла так много узнала о матери за последние несколько минут, что раньше и представить было невозможно. Это было просто ошеломительно. Сразу возникли новые вопросы. Очень много новых вопросов. О взрослении Беллы, о Микке, о выборе, который сделала Урсула, о ее взаимоотношениях с Себастианом, с которым мать снова работала вместе вот уже несколько лет. Но для этого еще будет время.
