– Через… через… – пытался что-то сказать Себастиан, чувствуя себя провинившимся учеником, которого вызвали на ковер к директору. Он ведь не хотел ничего разрушать, ничего портить – никому, и себе в том числе, он просто пытался быть милым. Если бы он смог понравиться Лисе-Лотте, это увеличило бы его шансы на возвращение в Госкомиссию. Себастиан лихорадочно пытался сочинить подходящий ответ, но в голове было пусто. В голове Себастиана Бергмана, который умел лгать даже во сне! Но Лисе-Лотте ждала ответа.
– Ладно, я на самом деле не имел в виду… я думал, что Торкель рассказал.
– Что рассказал?
– Себастиан, – снова попыталась вмешаться Урсула, как будто завершение этого разговора могло как-то спасти ситуацию.
– Что рассказал? – повторила Лисе-Лотте, в голосе которой отчетливо проступали гневные нотки.
– Торкель с Урсулой раньше, ну…
– Что ну?
– Ну, вроде… Они были парой, – сдался Себастиан, опустив плечи. То, что он сказал, и без дополнительных подробностей было достаточно жестоко.
– Когда?
– Не могу сказать… Он взглянул на Урсулу, ища поддержки. – Вероятно, полгода назад или чуть больше…
За каких-то пару месяцев до их встречи. Лисе-Лотте молча стояла, пытаясь осознать услышанное. Тишину разорвал голос Торкеля.
– Юландер только что звонила. Нужно ехать. Он снова объявился.
* * *
В небольшой приемной горел приглушенный свет, а обстановка была выдержана в желто-зеленых тонах. С этими цветами у большинства людей ассоциируются тепло, покой, уверенность и дружелюбие. У стены – большой аквариум, с противоположной стороны – крупные растения в горшках, на журнальном столике между желтым диваном и зелеными креслами – газеты. Незнакомая инструментальная музыка ненавязчиво лилась из скрытых динамиков. Какой-то дизайнер интерьеров справился с домашним заданием на пятерку, если оценивать воздействие окружающей обстановки и цветовой палитры помещения на пациентов.
Тереза, одетая в футболку и спортивные штаны, с ногами сидела на диване. Она обнимала колени, словно хотела казаться меньше, стать невидимой. Покрасневшие глаза ее опухли от слез, темные волосы выбились из пучка и свисали прямо на лицо.
– Я была с друзьями. Собралась домой в половину одиннадцатого, – произнесла она до того слабым голосом, что Анне-Ли пришлось наклониться к ней поближе, чтобы расслышать. – Я вызвала Безопасное Такси.
– Что это?
– Такси для одиноких женщин. Бесплатное. Вначале они возили только студенток…
Анне-Ли кивнула, припоминая, что читала о чем-то таком на прошлой неделе. Что в последнее время, к сожалению, отмечается рост популярности подобных услуг.
– Когда вы вызывали такси…
– Да?
– Вы упоминали о том, что дома никого нет?
Так как преступник поджидал ее дома, Анне-Ли предположила, что кто-то мог знать о том, что квартира была пуста. Несколько лет назад в Гетеборге накрыли банду взломщиков, членами которой были водители такси. Таксисты сообщали троим фактически осуществлявшим взлом сообщникам адреса квартир и домов, которые они примечали, когда отвозили клиентов в аэропорт Ландветтер, делая справедливый вывод о том, что жилища путешественников остаются пустовать. Они даже заводили с клиентами беседу, чтобы невзначай выведать сроки их отсутствия. В данном случае, конечно, временные рамки были более сжаты, но исключить такую возможность было непозволительно.
– Нет, не упоминала, – ответила Тереза.
– Вы в этом уверены?
– Да.
Анне-Ли сделала пометку. Такси, которое развозит одиноких женщин ночью по домам. С этой организацией нужно познакомиться поближе.
Дверь в приемную открылась, и вошла Габриэлла, младшая сестра Терезы. Она вернулась с кружкой теплого чая для Терезы и опустилась на диван подле нее.
– Я говорила с Миланом, он возвращается. Через несколько часов будет дома.
Тереза благодарно кивнула, продолжая обнимать колени. Она словно не замечала заботливо поставленную перед ней кружку. Габриэлла взяла ее за руку и нежно сжала.
– Милан уехал на курсы, – пояснила она для Анне-Ли.
– Кому об этом было известно? Что вы остались одна?
Габриэлла взглянула на сестру. На этот вопрос ей нужно было ответить самостоятельно.
– Нашим друзьям, его коллегам, нашим родителям… – Тереза взглянула на сестру, отчасти ища поддержки, отчасти в надежде, что та сможет вспомнить кого-то еще. Габриэлла молчала.
– Вы писали об этом у себя в социальных сетях? – задала следующий вопрос Анне-Ли. Она никоим образом не желала заставить Терезу винить себя в случившемся. Краеугольный камень в расследовании сексуальных посягательств – понимание того, что вся полнота ответственности за них лежит на преступнике, и только на нем. Однако Анне-Ли обязана была выяснить, не вхож ли нападавший в ближний круг жертвы и не была ли общедоступной посредством интернета необходимая ему информация. Тот факт, что он совершил нападение в доме, устроил засаду в квартире жертвы, ясно указывал на то, что преступник заранее знал – она придет одна.
– Да, я писала об этом на Фейсбуке, – подтвердила Тереза.
– А Милан со вчерашнего вечера постил фото в Инсте, – добавила Габриэлла.
– Мы с ним это обсуждали, – всхлипывая, произнесла Тереза, и впервые за все время взглянула в глаза Анне-Ли. – То, что он уезжает так быстро после… Вы знаете. После первого случая.
Голос ее задрожал и глаза наполнились слезами. Габриэлла обняла сестру за плечи.
– Я сказала, что все хорошо. То, что произошло, не должно влиять на нашу жизнь. Я хотела просто забыть об этом и жить дальше.
Достойная восхищения позиция, но Анне-Ли по опыту знала: большинство женщин, переживших подобное, испытывают трудности, пытаясь оставить травмирующий опыт позади. Пережитый страх проявляет себя в разных ипостасях. Депрессия, чувство вины, проблемы со сном, отчаяние, попытки причинить себе вред, даже суицидальные мысли. Каждая женщина реагирует по-своему. Некоторые встречаются с последствиями травмы сразу, у других после нападения успевают пройти годы, когда внезапно срабатывает триггерный механизм. Лишь немногим удается выбраться из этого и продолжать жить, словно ничего не случилось.
– Я не понимаю. Почему снова я? – произнесла Тереза словно бы в пространство.
– Я не знаю. – Анне-Ли действительно ей сочувствовала. Если эта женщина более или менее успешно смогла восстановиться после первого случая, то теперь это будет гораздо сложнее, если вообще возможно. Даже когда его поймают, Терезе не станет легче.
Анне-Ли ненавидела этого мужчину.
Они должны его поймать.
– Есть ли у вас соображения, почему кто-то мог это задумать? – спокойно спросила Анне-Ли. Опять-таки, она не желала сеять в душе Терезы семена сомнений в собственной невиновности. Но та только медленно покачала головой.
