Им было ничего не известно об Ингрид Дрюбер, она могла оказаться такой же жертвой, как и остальные, и даже могла стать следующей на очереди. Предположение о том, что она могла быть замешана в деле – не более чем предположение с его стороны, не подкрепленное никакими фактами.
Но Себастиан тоже был прав.
На Ингрид в ближайшие часы никто не станет нападать, а значит, можно позволить себе выждать время и собрать больше информации перед завтрашней встречей с ней.
Но не об этом задумался Себастиан, молча изучая карту. Идея возникла у него в голове, когда он сопоставлял имена и даты. Он обратился к Карлосу и Билли, которые занимались поиском информации по новым фигурантам, имена которых сообщила Клара.
– У ребенка был отец? У Линды был муж или партнер?
– Партнер, – отозвался Карлос, порывшись в бумагах. – Хампус Бугрен. Учитель в коррекционной школе, сейчас проживает в Худиксвалле. А что?
– Мне кажется, мы ищем человека, – медленно проговорил Себастиан, словно озвучивая свои мысли в том порядке, в каком они возникали в его голове, – или людей, которые что-то потеряли… они все потеряли со смертью Линды.
– Почему?
– Это будто график. Повторяющиеся завершенные изнасилования с промежутком в несколько недель.
Идея Себастиана еще не оформилась окончательно, и он продолжал формулировать свои мысли вслух. Однако внезапно он замолчал и обернулся к измотанным коллегам, явно удовлетворенный собственным заключением.
– Он хочет их оплодотворить.
– Что?
– Медики предупреждали Линду, что вынашивание беременности для нее небезопасно. – Себастиан сам себе кивнул, и уверенно продожил, быстро подбирая слова:
– Участницы «Аб Ово» уговорили ее оставить ребенка, и она умерла. Теперь им, ответственным за ее гибель, придется выбирать между двумя в принципе немыслимыми вещами: родить дитя, зачатое в акте насилия, либо сделать аборт. Молот и наковальня восьмидесятого уровня.
Эта версия была встречена всеобщим молчанием. Серийные насильники – это зло, но с таким злом полиция время от времени сталкивается. Когда преступник – или в данном случае преступники – к тому же нападает на одних и тех же женщин по нескольку раз – это гораздо хуже, это более глубокая патология, с которой раньше никто не имел дела. Но версия Себастиана в своей невыразимой порочности превзошла все мыслимые пределы.
В то же время найти в этой версии изъян оказалось непросто. Все сказанное Себастианом вполне могло соответствовать действительности. Объективно оценив все произошедшее в привязке ко времени, они все яснее осознавали мотив. К сожалению.
– Тогда у нас тем более есть причина предупредить Ингрид Дрюбер, – негромко сказала Ванья.
– К ней у нас имеются некоторые вопросы, – вмешалась Анне-Ли. – Как Линда оказалась на пороге больницы? Ингрид была последней, кто ее видел. И только она общалась с полицией.
– И поэтому ее должны изнасиловать, ты к этому ведешь? – возбужденно воскликнула Ванья.
В другом случае Себастиан выразил бы ей максимальную поддержку, но сейчас он был уверен, что им следует выждать. Получить более полную картину до разговора с Ингрид Дрюбер.
– Я обещаю, что сегодня с ней ничего не случится, – убежденно произнес он. – До завтра она в полной безопасности, а может, и дольше.
– Ты обещаешь? Ха-ха, тогда проблем нет, – саркастически отозвалась Ванья, не пытаясь скрыть своего отношения к его идеям. Если у остальных и были собственные взгляды на то, что следует предпринять в ближайшее время, они предпочли их не озвучивать. Ночь уже практически перешагнула в следующее утро, и никто не стремился начинать дискуссию о плане действий, тем более что последнее слово все равно оставалось за Анне-Ли.
Поэтому все как по команде обернулись к ней.
– Мы поступим как предлагает Себастиан, – отрезала она, кивком указывая в его сторону. Ванья вскочила и без промедления покинула конференц-зал. Себастиану даже не нужно было смотреть в ее сторону, чтобы ощутить всю тяжесть брошенного на него недоброго взгляда Ваньи.
Завтра все наладится, утешал он себя.
Вальдемар взойдет на свой пьедестал.
А у него самого прибавится очков.
Оставались считаные часы.
* * *
Время приближалось к четырем часам утра, когда Билли наконец повернул ключ в замке собственной входной двери. Они обсуждали возможность остаться в Уппсале, в отеле, но ни у кого не было с собой сменной одежды, к тому же на ужин к Торкелю и Лисе-Лотте все пришли принарядившись. Поиск отеля и свободных номеров в Уппсале занял бы примерно столько же времени, сколько дорога домой, в Стокгольм, поэтому все единодушно выбрали второе.
Торкель дал понять, что не желает видеть в своей машине никого, кроме Ваньи, поэтому Билли поехал домой в обществе Себастиана и Урсулы. Никто не хотел разговаривать. В этот час дороги были пустынны, и Билли гнал быстрее обычного. Почти восемьдесят километров пути до Стокгольма уместились в каких-то полчаса. Уже в городе Билли решительно высадил Себастиана первым. Таким образом Билли хотел избежать лишних вопросов.
О том, как он себя чувствует.
Как складываются его отношения с Мю.
Не было ли у него рецидива.
Себастиан считает себя таким офигенски умным. Только потому, что он видел, как Билли наделал глупостей, Себастиан решил, что знает его. Знает, кто такой Билли.
Только он ничего не знает.
Никто не знает.
Дома Билли стащил с себя куртку и ботинки, аккуратно положил ключи в вазу, стоявшую на маленьком комодике в прихожей, и без промедления направился в кухню. Ему необходимо было поесть – во рту не было ни крошки с самого ужина. Несмотря на то, что угощение у Торкеля было обильным, с тех пор миновало уже почти девять часов. Билли достал из холодильника сыр, масло и тюбик с икрой, достал два куска хлеба и соорудил два бутерброда. Убирая продукты обратно в холодильник, он заметил там пачку сока. Билли встряхнул ее – в пачке оставалось не так уж много содержимого, так что можно было обойтись и без стакана. Билли уселся за стол, впившись зубами в бутерброд, и сделал несколько глотков сока прямо из пачки. На столе лежал свежий номер «Mitt I Stockholm»
[27], и Билли, с жадностью приканчивая первый бутерброд, потянулся за газетой.
Под газетой обнаружился белый конверт, на котором печатными буквами от руки были надписаны имя Билли и его адрес. Билли повертел его в руках – имя отправителя отсутствовало. Недоуменно наморщив лоб, Билли вскрыл конверт. Он не мог вспомнить, когда в последний раз получал настоящее письмо. Кто вообще сейчас пишет от руки, покупает конверты и отправляет письма по почте, с доставкой через один-три дня?
Когда Билли разворачивал письмо, что-то похожее на распечатанное фото выпало на стол картинкой вниз. С внутренней стороны листа А4 обнаружились те же рукописные печатные буквы:
