– Прекрасно!
– С днем рождения, дорогая. Знаю, что словами я не умею выражать то, что чувствую, но…
Она не дала ему договорить, а подбежала и обняла так крепко, что он отстранился.
– Мне нужно почаще зажигать свечи, – сказал он.
Николь потянула Марка за пиджак, он скинул его, потом снял остальную одежду, оставшись перед ней абсолютно голым в окружении все еще летавших в воздухе перьев.
– Только посмотри на себя, – сказала она.
Марк улыбнулся и распахнул объятия.
– На нас.
– Столько всего произошло за год.
– Хорошего и плохого.
– Что ж, это хорошее, – сказала Николь, сдувая перышко с его груди и испытывая беспредельное счастье.
* * *
Подобно привидениям, обитавшим в саду, Николь в отсутствие Марка тоже стала тенью в их странном замкнутом мире. Как-то в сумерках ей так захотелось выйти, что она прошлась по району, скрыв волосы и лицо шарфом. Прохладный ветер гонял по улицам, мимо прошли мужчина и женщина. Николь стало неуютно, она опустила голову и промямлила «доброго вечера», потом вернулась в дом.
Когда она рассказала Марку о том, что сделала, он вновь наказал ей оставаться на вилле. В сложившейся ситуации, скорее всего, он был прав. Даже при закрытом магазине ей будет проще выйти на улицу и смешаться с толпой.
Николь готовилась перебраться туда, когда у нее случилась задержка. Она решила, что дни, проведенные с труппой, сбили ее цикл, и не придала этому особого значения. Николь постирала и высушила свои вьетнамские вещи и научилась забирать волосы наверх, заворачивая их в платок. Ее аодай стал великоват, но она заколола брюки булавками.
* * *
Следующим вечером она переехала в магазин, и Марк отправился с ней. Они застелили кровать чистыми простынями, пуховым одеялом и шелковым покрывалом, привезенными с виллы. Утром Николь проснулась и не обнаружила Марка. Полежала в постели, слушая, как уличные торговцы расставляют палатки, вдыхая знакомые ароматы свиных котлет и обжаренной рыбы в укропе. К Николь вернулась прежняя гармония. Ушло напряжение в мышцах, угасли угрызения совести из-за лжи о Сильвии.
Николь услышала, как открылась дверь магазина. Должно быть, пришла У Лан. Обдумывая, что рассказать подруге, Николь спустилась встретить ее.
При звуке шагов У Лан вздрогнула и повернулась с круглыми от страха глазами.
– Я думала, что никогда больше тебя не увижу, – сказала она.
Николь невероятно обрадовалась встрече. Сглотнула ком в горле, пересиливая нахлынувшие эмоции. Она и не представляла, как сильно соскучилась. Красивое лицо У Лан омрачали лишь темные круги под глазами. Девушки молча смотрели друг на друга, а внутри Николь бурлили противоречивые чувства. Что она скажет подруге о Чане?
У Лан застыла на месте.
– Заходи, – сказала Николь.
Они обнялись и долго стояли так, не желая выпускать друг друга из объятий. Николь слышала, как колотилось сердце подруги.
Наконец У Лан отстранилась:
– Дай-ка взглянуть на тебя.
– Со мной все в порядке. Правда. Как там твоя мама?
У Лан тяжело вздохнула:
– Лучше не стало. Она почти все время проводит в комнате над магазином и спит.
– Мне очень жаль твой магазин. Что случилось?
– Под домом прорвало водопровод. Тебе повезло, что вода не добралась сюда.
У Лан села на диван. Заметив, как одинока и печальна ее подруга, Николь устроилась рядом и обняла ее.
– Теперь я здесь.
– Я заглядывала в твою витрину, не попала ли внутрь вода, а потом твоя сестра попросила меня присмотреть за магазином. Ее предложение оказалось как нельзя кстати. Я не могу позволить себе закупить новый товар. И вот я здесь.
– Не знаю, как тебя и благодарить.
– Но теперь ты вернулась. Мне уйти?
Николь колебалась лишь мгновение.
– Нет, прошу, останься. Я не до конца оправилась. За работу я буду тебе платить.
– Ты так исхудала, – нахмурилась У Лан. – Видно, что ты болела.
Николь решила опустить рассказы о своем самочувствии.
– Немного.
– А Чан? Он прислал весточку, что раньше окончания войны не вернется, и на этом все.
Николь это порадовало, но подруга выглядела встревоженной.
– Он жив? – спросила она, тряхнув головой.
– Насколько я знаю, да.
– Вы расстались врагами?
– Все сложно. – Николь отвела взгляд.
– Николь, он неплохой человек.
– Война меняет людей, – сказала Николь, глядя себе под ноги. Ей не хотелось болтать лишнего, но как понять, что именно говорить. – А теперь мне нужно помыться и отдохнуть.
У Лан склонила голову:
– Конечно.
Николь направилась к ванной комнате, но вдруг остановилась.
– Ах, и еще кое-что. Марк здесь переночует.
– Ты снова с ним встречаешься? – У Лан открыла от удивления рот.
– Вроде того. Он хочет позаботиться о моей безопасности.
– Это необходимо?
– Похоже, что так.
* * *
В последующие дни Николь наблюдала за У Лан. Они были лучшими подругами, но кто знает, что произошло за то время, пока Николь странствовала с театральной труппой. У Лан выглядела той же искренней девушкой, что и раньше, разве что изнуренной. Через неделю Николь решила, что может ей довериться. Она и сама ужасно вымоталась, а теперь могла хотя бы спокойно поспать в присутствии подруги. Если в магазин явится Жиро или кто-то из его людей, Николь быстро побежит по наружной лестнице во двор, а там – в переулок.
Дни проходили без лишних волнений, Николь восстанавливала силы. Она и представить себе не могла, как будет радоваться великолепию цветов своего обожаемого шелка. Ну и пусть они продавали не так много. У Лан привыкла к экономии, и они бережно обращались с запасом товара и провизией.
Николь сокрушалась, что пришлось оставить в лагере старинный кошель с фотографией Марка. Она решила по памяти сделать несколько похожих вещиц и выставить на продажу. Вечером, после закрытия магазина, девушки брались за шитье маленьких сумочек, болтая обо всем на свете. Марк редко появлялся раньше ухода У Лан, а если и задерживался по утрам, то покидал магазин по наружной лестнице.
* * *
Как-то утром Николь с Марком нежились в постели, переплетя под простынями ноги и руки. Было довольно поздно, но он не выказывал желания уходить.
– Ты остаешься сегодня на завтрак? – спросила Николь. – Я умираю с голоду.
– Что ты хочешь?
