Днем Николь увидела в нескольких метрах от места своего отдыха женщину, фигурой похожую на Сильвию, и с ребенком на руках.
– Селеста! – воскликнула Николь. – Наконец-то!
Она ощутила прилив облегчения, пульс участился, и Николь еще раз окликнула сестру по имени. Женщина не обернулась, и Николь, нагнав ее, поняла, что это вовсе не Сильвия, а женщина намного старше. Девушка расплакалась, отчаяние убивало всякую надежду.
– Мы их никогда не найдем, – сказала она.
– Не сдавайся. – Марк обнял ее. – Мы продолжим поиски. Найдем того, кто что-то знает. Нужно искать дальше.
– А если не найдем? Возможно, она уже уплыла.
– Тогда отправимся во Францию.
Николь кивнула. Палаточный городок был пропитан сыростью и полон больных. Николь старалась сохранять оптимизм, но ее решимость убывала с каждой минутой. Между палатками бродили по грязи унылые люди, еле переставляя ноги, а когда гудел корабль, раздавались яростные крики. У Николь разрывалось сердце при виде плачущих детей. Она представляла, какая здесь стояла давка, когда все пытались пробраться к кораблю. А вдруг Селеста пострадала в такой толчее? Николь прижалась к Марку. Им нельзя снова расставаться, иначе толпа немедленно их проглотит.
Через некоторое время они натолкнулись на офицера.
– Это лишь начало, – сказал он. – Вам повезло, что вы здесь так рано.
– Рано?
– Корабли отплывают в Сайгон. Сейчас мы эвакуируем гражданских, но вскоре подойдут французские военные с севера Вьетнама.
Николь повернулась к Марку:
– Сильвия сказала, что на борт берут лишь чиновников и военных.
Марк раздраженно выдохнул.
– В любом случае, – проговорил офицер, – у нас недостаточно кораблей.
– И что будет со всеми этими людьми?
– Мы перевезем их, но не сразу. Тех, кто переживет лагерь. Американские солдаты перестраивают грузовые судна и танкеры. Ремонт ведется прямо на ходу, по пути с баз на Филиппинах.
– И сколько по времени добираться до Сайгона?
– Почти три дня.
– А что с кораблями во Францию? – спросил Марк.
Офицер нахмурился:
– С этим сложнее. По слухам, будет массовая эвакуация состава воздушных сил Франции с помощью Военно-морского флота. Насколько мне известно, до Сайгона, хотя оттуда, возможно, и отправятся лайнеры во Францию. Один или два отплывают отсюда, но более подробной информации у меня нет. – Он махнул в сторону бурлящей толпы. – Лучше спросить у представителей французских властей.
Николь посмотрела на Марка:
– Как ты думаешь, она могла уплыть на юг, до Сайгона, на американском корабле, а не сразу отправиться во Францию? Возможно, она все еще там.
– Может быть, – произнес Марк и снова повернулся к офицеру. – Есть ли списки?
– Мы пытались вести их. Людей стараемся отмечать, потом размещаем их где можем. Но у многих нет документов. Как я уже сказал, скоро начнем эвакуировать военных наряду с гражданскими. Если женщина, которую вы ищете, на французском корабле, то записи о ней не будет.
– Она вместе с ребенком. Возможно, малышка больна.
– Здесь много больных детей.
– Пожалуйста, помогите нам, – взмолилась Николь.
– Посмотрите по сторонам. Вскоре тут будут десятки тысяч, которые перерастут в сотни тысяч. В лагере вспыхнула диарея, как лесной пожар. Но здесь есть католический госпиталь и крематорий. Если она француженка, почему бы не спросить там.
Крематорий. Это слово прозвучало в голове Николь, словно колокол.
Офицер указал им направление. Пока они пробирались по грязным проходам, запах нечистот усилился. Николь не могла сказать ни слова, охваченная страхом. Селеста больна. А что, если она умерла в этом ужасном месте?
Марк уловил ее страх и взял за руку.
– Будь сильной, – повторял он. – Будь сильной и продолжай верить.
Добравшись до госпиталя, они увидели длинные ряды палаток, соединенных веревками и освещенных масляными лампами. Лампы задувал какой-то человек в сером пальто, и воздух наполнялся запахом горелого масла.
Марк подошел к нему и объяснил ситуацию. Мужчина почесал затылок.
– Все борются за кров, еду и лекарства, не говоря уже о местах на корабле. Я только что приехал сюда, но, может, знает кто-то из медсестер.
Он указал на высокую женщину напротив.
– Вы французы? – спросила она, подойдя и протянув руку Марку.
– Я француженка. – Николь выступила вперед. – У меня французский паспорт.
– Непохоже…
– Моя мать была вьетнамкой. – Николь протянула паспорт. – Николь Дюваль. Я ищу сестру, Сильвию Дюваль. Она…
– Уехала раньше нас, – перебил ее Марк. – Она с ребенком.
– С Селестой. Малышке нездоровилось.
Медсестра нахмурилась:
– Не припоминаю этих имен. С такой ужасной антисанитарией и отсутствием воды постоянно вспыхивают болезни. Детей здесь очень много, всех не упомнишь.
Она повернулась, чтобы уйти, но Николь остановила ее:
– Прошу вас. У нее рыжеватые волосы. У малышки.
– Простите. – Медсестра покачала головой.
Николь посмотрела себе под ноги, охваченная горем.
– Подождите, – сказала женщина.
Николь подняла голову, и в сердце затеплилась надежда.
– Голубые глаза? – Женщина нахмурилась. – Да, припоминаю. Это было так необычно.
– Она жива? – прошептала Николь. – Моя девочка.
– Вполне, хотя я видела ее мимоходом. Ее мать хотела сесть на корабль тем утром, но я сказала, что без медицинского ухода ребенок умрет. У нее было обезвоживание, и мы оставили ее здесь.
– Сильвия Дюваль не ее…
Марк коснулся руки Николь.
– Вы, случайно, не знаете, получилось ли у них попасть на борт? – спросил он.
– Сегодня в Сайгон отправляется французский корабль. Он пришвартовался тут совсем недавно. Думаю, она надеялась отплыть на нем. – Женщина погладила Николь по руке. – Если поторопитесь, то сможете нагнать сестру.
– Но где нам взять билеты?
– Вам и не надо, раз у вас есть французский паспорт. Если будут места, вас возьмут.
* * *
К тому времени, как они нашли французский лайнер, Николь находилась в таком взвинченном состоянии, что еле могла идти. Лихорадка подорвала ее силы больше, чем она думала. Оглядевшись по сторонам, она увидела на пристани сбившихся в группы людей, а очереди все росли. Испугавшись, что их разлучат, Николь вцепилась в руку Марка. Они приблизились к палатке, где регистрировали беженцев. Николь показала паспорт, и им велели поспешить к кораблю, который скоро отплывал. Но возник спор, когда французский офицер сказал, что Марку придется плыть на американском корабле. Сердце Николь чуть не оборвалось, когда любимый махнул ей.
