Как и «тревожное расстройство», грипп настолько распространен и знаком всем, что для того, чтобы снять с этого незнакомца маску и раскрыть истинные масштабы катастрофы в области общественного здравоохранения, случившейся 130 лет назад, необходимо тщательно изучить его историю. Дело не в том, что мы недостаточно знаем о вирусе гриппа. Об этом мы как раз знаем более чем достаточно. Микроскопический вирус, ассоциирующийся с этой болезнью, изучен столь тщательно, что ученые знают о его крохотном цикле жизни больше, чем о любом другом микроорганизме. Но это стало удобным поводом игнорировать многие необычные факты об этой болезни, в том числе и то, что она не заразна.
В 2001 г. канадский астроном Кен Тэппинг и два врача из Британской Колумбии в очередной раз подтвердили, что по крайней мере в три последних столетия пандемии гриппа чаще всего происходили во время пиков магнитной активности Солнца, то есть на пике каждого 11-летнего солнечного цикла.
Подобная тенденция – не единственный аспект этой болезни, давно ставящий вирусологов в тупик. В 1992 г. один из ведущих авторитетов в эпидемиологии гриппа Роберт Эдгар Хоуп-Симпсон опубликовал книгу, в которой рассмотрел самые широко известные факты и указал, что они не сходятся с моделью передачи инфекции от человека к человеку
[116]. Грипп уже давно изумлял Хоуп-Симпсона – собственно говоря, с тех пор, как он впервые начал лечить жертв болезни, работая терапевтом в Дорсете во время эпидемии 1932–1933 гг. – той самой эпидемии, когда впервые был изолирован вирус, ассоциирующийся с этой болезнью у людей. Но за всю 71-летнюю карьеру Хоуп-Симпсона его вопросы так и остались без ответа. «Внезапный взрывной рост информации о природе вируса и его антигенных реакциях в человеке-носителе», – писал он в 1992 г., лишь «добавил вопросов, требующих объяснения»
[117].
Почему грипп – сезонная болезнь, спрашивал он? Почему гриппом практически никто не болеет вне тех нескольких недель или месяцев, что идет эпидемия? Почему эпидемии гриппа заканчиваются? Почему эпидемии, случающиеся не в сезон, не распространяются? Как эпидемии распространяются, подобно взрыву, по целым странам, а потом таким же чудесным образом исчезают, словно их кто-то запретил? Он не мог понять, как вирус может так себя вести. Почему грипп так часто поражает молодых взрослых, щадя детей и стариков? Как могли эпидемии гриппа в прошлых веках распространяться с такой же оглушительной быстротой, как и сейчас? Как вирус проворачивает свой «трюк с исчезновением»? (Здесь имеется в виду тот факт, что при появлении нового штамма вируса старый штамм в следующем сезоне полностью исчезает по всему миру.) Хоуп-Симпсон перечислил 21 факт о гриппе, которые вызывали у него недоумение и казались необъяснимыми, если предположить, что вирус передается от человека к человеку при прямом контакте.
Наконец, он возродил теорию, впервые выдвинутую Ричардом Шопом, ученым, который первым изолировал вирус гриппа у свиней в 1931 г. и который тоже не верил, что взрывная природа многих вспышек болезни объясняется прямым заражением. Шоп, а за ним и Хоуп-Симпсон предположили, что грипп на самом деле не передается от человека к человеку или от свиньи к свинье обычным способом: вирус гриппа остается в латентном состоянии в организме носителя (человека или свиньи), которые в большом количестве распространены в своих сообществах, а затем реактивируется тем или иным природным триггером. Далее Хоуп-Симпсон предположил, что этот триггер связан с сезонными перепадами солнечной активности и может быть электромагнитным по своей природе, – точно такие же предположения выдвигали и многие его предшественники в течение предыдущих двух столетий.
Когда Хоуп-Симпсон был молод и только начинал практиковать в Дорсете, датский врач Иоганнес Мюгге, уже завершавший свою долгую и славную карьеру, опубликовал монографию, где тоже показал, что пандемии гриппа чаще всего случаются в годы максимальной солнечной активности, а ежегодное количество случаев гриппа в Дании повышается и снижается в зависимости от количества солнечных пятен. В эпоху, когда эпидемиологию свели практически исключительно к поиску микробов, Мюгге признал – да и знал уже на своем горьком опыте, – что «тому, кто танцует не в ногу со всеми, скорее всего, отдавят ноги»
[118]. Но он был уверен, что грипп как-то связан с электричеством, и пришел к этому выводу точно так же, как и я: благодаря личному опыту.
В 1904 и 1905 гг. Мюгге в течение девяти месяцев вел тщательный дневник состояния здоровья, а позже сравнил его с графиком электрического потенциала атмосферы, данные для которого собирал три раза в день в течение десяти лет в рамках другого проекта. Оказалось, что его тяжелые, похожие на мигрень головные боли, которые, как он точно знал, связаны с переменой погоды, почти всегда выпадали на день внезапного повышения или снижения напряжения в атмосфере или на день перед ним.
Но головная боль была не единственным побочным эффектом. В дни подобных электрических бурь он практически всегда плохо спал, не высыпался, страдал от головокружения, раздражительности, смятения, ощущения жужжания в голове, давления в груди и нерегулярного сердцебиения; иногда, писал он, «мое состояние напоминало предгриппозное, и во всех случаях по сути ничем не отличалось от начала реального заболевания гриппом»
[119].
Были и другие, кто связывали грипп с солнечными пятнами или атмосферным электричеством: Джон Юнг (2006), Фред Хойл (1990), Даглас Уэбстер (1940), Александр Чижевский (1936), Коньерс Моррелл (1936), У. М. Хьюэтсон (1936), сэр Уильям Хамер (1936), Гуннар Эдстрём (1935), Клиффорд Гилл (1928), К. М. Рихтер (1921), Вилли Хельпах (1911), Уэйр Митчелл (1893), Чарльз Дейна (1890), Луиза Фиск Брайсон (1890), Людвиг Бузорини (1841), Иоганн Шёнлейн (1841) и Ноа Уэбстер (1799). В 1836 г. Генрих Швейх заметил, что все физиологические процессы сопровождаются выработкой электричества, и предположил, что электрические возмущения в атмосфере мешают телу избавиться от накопленного заряда. Он повторил распространенное тогда предположение, что накопление электричества в организме вызывает симптомы гриппа
[120]. Это утверждение пока что никто не опроверг.
Интересно отметить, что в 1645–1715 гг., в период, который астрономы называют «минимумом Маундера», когда Солнце было настолько малоактивным, что на нем почти не наблюдали пятен, а в полярные ночи не было северного сияния – по рассказам канадских индейцев, «небесные огни покинули людей»
[121], – не было и всемирных эпидемий гриппа. В 1715 г., после отсутствия в течение целого поколения, солнечные пятна вдруг снова вернулись. В 1716 г. знаменитый английский астроном сэр Эдмунд Галлей, которому тогда было шестьдесят лет, драматично описал северное сияние – он увидел его впервые в жизни. Но Солнце еще не было полностью активным. Словно проснувшись после долгого сна, оно вытянуло ноги, зевнуло и снова прилегло вздремнуть, показав лишь половину из того количества пятен, что сейчас появляются на пике каждого одиннадцатилетнего солнечного цикла. Лишь в 1727 г. количество солнечных пятен впервые за век превысило сто. А в 1728 г. по миру пошли волны гриппа – случилась первая за почти сто пятьдесят лет пандемия. Куда более распространенная и стойкая, чем когда-либо раньше в известной истории, пандемия проникла на все континенты, стала еще более жестокой к 1732 г. и, по некоторым сообщениям, продержалась вплоть до 1738 г., пика следующего солнечного цикла
[122]. Джон Гексам, врач из английского Плимута, в 1733 г. писал, что «избежать [болезни] не удалось почти никому». Он добавил, что это сопровождалось «безумием среди собак; лошадей катар поражал даже быстрее, чем людей; а один джентльмен сообщил мне, что некоторые птицы, особенно воробьи, покинули то место, где он жил во время болезни»
[123]. Очевидец из Эдинбурга сообщал, что некоторые люди страдали от лихорадки по шестьдесят дней подряд, а другие, которые вообще не были больны, «внезапно умирали»
[124]. По некоторым оценкам, эта пандемия унесла жизни около двух миллионов человек
[125].
