12. Преображение диабета
В 1859 г., в возрасте двенадцати лет, сын дровосека и торговки зерном в Порт-Гуроне, штат Мичиган, протянул телеграфный провод длиной в 1,6 км между своим домом и домом друга, организовав электрическое общение. С того самого дня Томас Алва Эдисон начал свое близкое общение с таинственными силами электричества. Он работал бродячим телеграфным оператором с пятнадцати лет, а в двадцать один открыл свое дело в Бостоне, устанавливая приватные телеграфные линии для бостонских фирм: он протягивал провода из контор в центре города по крышам домов и зданий к фабрикам и складам на окраинах города. В 29 лет он перенес свою лабораторию в маленькую деревушку в штате Нью-Джерси; к тому времени он уже сумел внести улучшения в телеграфную технологию и занялся доведением до совершенства недавно изобретенного телефона. «Волшебник Менло-Парка» прославился на весь мир в 1878 г., когда изобрел фонограф. Затем он поставил перед собой куда более амбициозную задачу: он мечтал осветить электричеством дома, вытеснив оттуда газовую индустрию с ежегодным оборотом 150 миллионов долларов. Для этого он изобрел электрическую лампочку, динамо-машины, которые вырабатывали электричество постоянного напряжения, и систему распределения электричества по параллельным цепям. В ноябре 1882 г. он запатентовал трехпроводную систему электрического освещения, которой до сих пор пользуемся мы все.
Примерно в то же время у Эдисона развилась редкая болезнь, известная как сахарный диабет
[361].
Другой молодой человек, выросший в Шотландии, преподавал красноречие в школе в городе Бат; в 1866 г. он тоже установил самодельную телеграфную систему, соединявшую его дом с соседским. Через пять лет он уже переехал в Америку и оказался в Бостоне, где учил глухих говорить и стал профессором красноречия в Бостонском университете. Но его отношения с электричеством продлились всю жизнь. Один из его глухих учеников, с семьей которого жил Белл, однажды заглянул к нему в спальню. «Я увидел, что пол, стулья, стол и даже комод были полностью покрыты проводами, батарейками, катушками, коробками из-под сигар и неописуемой мешаниной из прочего оборудования, – вспоминал он много лет спустя. – Вся эта мешанина постепенно перетекла в подвал, а через несколько месяцев он добрался уже и до каретного сарая». В 1876 г., уже запатентовав несколько улучшений для телеграфа, Александр Грейам Белл изобрел телефон, прославившись на весь мир еще до тридцати лет. Его «бесконечные жалобы на здоровье» – тяжелые головные боли, бессонница, боль в седалищном нерве, одышка, боль в груди, нерегулярное сердцебиение и ненормальная чувствительность к свету – начались еще с первых экспериментов с электричеством в Бате.
В 1915 г. у него тоже диагностировали диабет
[362].
Чтобы по-настоящему осознать, какой же редкой болезнью когда-то был диабет, я изучил антикварные книги в моей медицинской библиотеке. Сначала я заглянул в «Работы Роберта Уитта», шотландского врача, работавшего в начале и середине XVIII в. Диабет в 750-страничном томе не упоминался ни разу.
Американский врач Джон Браун посвятил два абзаца этому расстройству в своих «Основах медицины», вышедших в конце XVIII в. В «Работах Томаса Сиденхема», который практиковал в XVII в. и известен как «отец английской медицины», я нашел одну-единственную страницу о диабете. Автор давал краткое описание болезни, рекомендовал диету из мяса и прописывал растительное лекарство.
Потом я открыл 500-страничный труд Бенджамина Уорда Ричардсона Diseases of Modern Life («Болезни современной жизни»), опубликованный в Нью-Йорке в 1876 г., когда Эдисон и Белл интенсивно экспериментировали с электричеством. Диабету были посвящены четыре страницы. Ричардсон считал его современной болезнью, вызванной утомлением из-за перенапряжения разума или каким-то шоком нервной системы. Тем не менее диабет все еще был редкостью.
Тогда я проконсультировался со своей «библией» болезней XIX в. Handbook of Geographical and Historical Pathology («Справочником по географической и исторической патологии»), который частями издавался в 1881–1886 гг. на немецком и английском языках. В этом огромном трехтомнике Август Хирш собрал историю известных заболеваний, а также их распространения и распределения по миру. Хирш посвятил диабету шесть страниц, в основном отметив, что это редкая болезнь и о ней мало что известно. В Древней Греции в IV в. до н. э., писал он, Гиппократ ее не упоминал. Во II в. Гален, греческий врач, практиковавший в Риме, посвятил диабету несколько фраз, но утверждал, что сам видел всего два случая.
Первая книга о диабете была на самом деле написана в 1798 г., но ее автор, англичанин Джон Ролло, сам видел всего три ее случая за 23 года медицинской практики.
Статистика, собранная Хиршем по всему миру, подтвердила, что эта болезнь – «одна из самых редких»
[363]. Примерно 16 человек в год умирали от нее в Филадельфии, 3 – в Брюсселе, 30 – в Берлине, 550 – во всей Англии. Иногда случаи отмечались в Турции, Египте, Марокко, Мексике, на Цейлоне и в некоторых местах Индии. Но информатор из Санкт-Петербурга не видел ни одного случая за шесть лет. Практикующие врачи в Сенегамбии и на побережье Гвинеи не видели ни одного случая; не нашлось никакой информации о больных и в Китае, Японии, Австралии, островах Тихого океана, Центральной Америке, Вест-Индии, Гвиане и Перу. Один информатор сообщил, что за все время практики в Рио-де-Жанейро не видел ни единого случая.
Как же тогда диабет превратился в одного из главных убийц человечества? В современном мире, как мы увидим, ограничение потребления сахара играет важную роль для профилактики и контроля этой болезни. Но, как мы также увидим, винить один сахар в распространении диабета так же неверно, как и винить пищевые жиры в распространении сердечных заболеваний.
В 1976 г. я жил в Альбукерке, и один друг вручил мне недавно опубликованную книгу, которая изменила весь мой рацион еды и напитков. Уильям Дафти, автор Sugar Blues («Сахарного блюза»), проделал очень тщательную работу. Ему удалось убедить меня, что вещество, которое вызывает самое сильное привыкание и подрывает здоровье масс вот уже много веков, – это не алкоголь, не табак, не опиум и не марихуана, а сахар. Более того, он заявил, что четыре века торговли африканскими рабами были в основном вызваны потребностью удовлетворять привычку к сахару, на который «подсели» крестоносцы в XII и XIII вв. Европейцы, писал он, отняли контроль над мировой торговлей сахаром у Арабского халифата, и им постоянно требовалась рабочая сила, чтобы возделывать сахарные плантации. Его утверждение, что сахар «пьянит сильнее, чем пиво или вино, и действует мощнее многих наркотиков», подтверждалось увлекательной историей о его собственных загадочных болезнях и героических попытках отказаться от пристрастия к сахару, которые в конце концов увенчались успехом. Мигрени, загадочные лихорадки, кровоточивость десен, геморрой, высыпания на коже, склонность к лишнему весу, хроническая усталость и впечатляющий набор ломот и болей, которые мучили его пятнадцать лет, по его словам, исчезли за 24 часа и больше не возвращались.
