Опухоли мозга, очевидно, заслуживают отдельного упоминания из-за мобильных телефонов. Несколько миллиардов жителей мира иногда буквально часами в день подвергают мозг воздействию микроволнового излучения с близкого расстояния – эта ситуация совершенно новая и в большинстве стран появилась лишь в 1996–1997 гг. Тем не менее честные данные об опухолях мозга получить очень трудно, потому что финансирование большинства исследований опухолей мозга в последние двадцать лет, после появления цифровых мобильных телефонов, контролируют заинтересованные группы. Независимым ученым – тем, которые сообщают о росте заболеваемости раком мозга в 3–5 раз у людей, которые пользуются мобильным телефоном более десяти лет, – объявлена в прессе настоящая война; против них выступают ученые, работающие на индустрию, которые, естественно, не находят никакого роста заболеваемости.
Проблема, о которой говорит австралийский нейрохирург Чарли Тео всем, кто готов его слушать, состоит в том, что все данные об использовании мобильных телефонов содержатся в базах, контролируемых провайдерами мобильной связи, и «ни одна телекоммуникационная компания не дала ученым доступа к своим записям для проведения крупных исследований».
Я на личном опыте узнал, как тщательно не только провайдеры, но и ученые, чью работу они финансируют, прячут свои данные, когда в 2006 г. попросил доступ к части таких данных. Тогда в Дании опубликовали еще одно исследование, оплаченное индустрией; оно якобы показывало, что мобильные телефоны не просто не вызывают рак мозга: у пользователей мобильных телефонов заболеваемость раком мозга даже ниже, чем у всех остальных. Иными словами, эти ученые хотели заставить мир поверить, что вы защищаете себя от опухолей мозга, часами прижимая к голове мобильный телефон. Статья, вышедшая в Journal of the National Cancer Institute, называлась Cellular Telephone Use and Cancer Risks: Update on a Nationwide Danish Cohort («Использование сотовых телефонов и риск рака: новые данные о национальной когорте в Дании»)
[416]. Авторы утверждали, что сделали такой вывод, изучив медицинские карты более 420 000 датчан, которые пользовались и не пользовались мобильными телефонами, в течение двадцати лет. Мне было очевидно, что со статистикой что-то не так.
Хотя ученые и нашли более низкий уровень заболеваемости раком мозга – причем только у мужчин – среди пользователей мобильных телефонов по сравнению с теми, кто им не пользовался, вместе с этим они обнаружили более высокий уровень заболеваемости теми же самыми опухолями, которые, как сообщали шведские ученые Хальберг и Юханссон, вызываются радиоволнами: рак мочевого пузыря, молочной железы, легких и простаты. В датском исследовании не сообщалось о заболеваемости раком кишечника или меланомой – еще двумя типами рака, которые упоминали шведы. Однако в нем также обнаружили, что распространение рака яичек у мужчин выше, а шейки матки и почек у женщин – значительно выше среди пользователей мобильных телефонов. Я почувствовал манипуляцию данными, потому что единственным видом рака, от которого телефоны якобы «защищают», оказался рак мозга – тот самый, в отсутствии связи которого с использованием мобильного телефона очень хотели убедить нас ученые и их спонсоры.
Я понял, что все участники исследования на самом деле пользовались мобильными телефонами, и довольно долго, до 2004 г., в котором исследование завершилось. Единственная разница между теми, кто «пользовался» мобильником, и теми, кто «не пользовался», заключалась во времени покупки: «пользователи» впервые купили мобильный телефон между 1982 и 1995 г., а «не-пользователи» – после 1995 г. Причем всех «пользователей» объединили в одну группу, вне зависимости от того, девять лет человек пользовался сотовым телефоном или, скажем, двадцать два. Но, согласно данным исследования, люди, покупавшие мобильные телефоны до 1994 г., были богаче и пили и курили меньше, чем те, кто впервые купил телефон после 1995 г. Я заподозрил, что поправка на время пользования может изменить результаты исследования. Так что я сделал вполне естественную, нормальную, общепринятую вещь – именно так поступают ученые, которые хотят проверить исследование, опубликованное в рецензируемом журнале: я спросил, можно ли изучить данные. 18 декабря 2006 г. я отправил электронное письмо ведущему автору Йоахиму Шюцу, в котором написал, что мои коллеги из Дании хотели бы ознакомиться с его данными. 19 января 2007 г. нам любезно отказали в доступе. Письмо с отказом было подписано тремя из шести авторов исследования: Шюцем, Кристоффером Йохансеном и Йоргеном Ольсеном.
Чарли Тео тем временем бьет тревогу. «Ко мне каждую неделю приходят по 10–20 новых пациентов, – говорит он, – и по крайней мере у трети из них опухоли находятся в области мозга, расположенной вокруг уха. Как нейрохирург я не могу игнорировать этот факт».
У многих, если не большинства из нас, есть по крайней мере один родственник или знакомый, который болеет или умер от опухоли мозга. Мой друг Ноэл Кауфманн, который умер в 2012 г. в возрасте 46 лет, никогда не пользовался мобильным телефоном, но у него был беспроводной домашний телефон, от которого исходит точно такое же излучение, и опухоль, которая убила его, располагалась в области мозга, расположенной под тем ухом, к которому он прижимал этот телефон. Все мы слышали о знаменитостях, которые умерли от опухолей мозга – сенаторе Теде Кеннеди, адвокате Джонни Кокрейне, журналисте Роберте Новаке, сыне Джо Байдена, Бо. В моей картотеке есть список более чем трехсот знаменитостей, которые либо болеют опухолью мозга, либо умерли от нее за последние пятнадцать лет, – его прислал мне директор Калифорнийской ассоциации по опухолям мозга. В молодости я не слышал ни об одной знаменитости с раком мозга.
Тем не менее широко разрекламированные исследования уверяют нас, что заболеваемость раком мозга не растет. Это определенно неправда, и достаточно небольшого расследования, чтобы убедиться, что данным нельзя доверять – ни в Соединенных Штатах, ни в любой другой стране. В 2007 г. ученые из Шведской национальной комиссии по здоровью и благополучию обнаружили, что по какой-то причине треть случаев рака мозга, диагностированных в университетских госпиталях, и бо́льшая часть случаев, диагностированных в муниципальных больницах, не вносится в Шведский онкологический реестр
[417]. Обо всех остальных видах рака постоянно сообщалось, а вот о раке мозга – нет.
Исследование 1994 г. показало, что трудности с регистрацией опухолей мозга начались в Финляндии еще тогда. Информация о большинстве видов рака заносилась в финский реестр полностью, а вот цифры по опухолям мозга серьезно занижались
[418].
Здесь, в Соединенных Штатах, обнаружились серьезные проблемы с отслеживанием не только рака мозга, но и многих других его видов. Программа Национального онкологического института Surveillance Epidemiology and End Results (SEER) зависит от точных данных, поступающих из реестров штатов. Но эти данные неточны. Американский ученый Дэвид Харрис сообщил на конференции в Берлине в 2008 г., что реестры штатов не справляются с возросшим числом случаев рака, потому что не получают достаточного финансирования. «Реестрам SEER сейчас приходится регистрировать больше случаев за меньшее время, причем нередко с такими же ограниченными ресурсами, как в прошлом году», – сказал он. Это означает, что чем больше в стране будут болеть раком, тем меньше об этом будут сообщать, если только не улучшится состояние американской экономики.
