Потом, узнав о смерти мистера Пендлтона, я перепугалась. Все в Тоули толковали об этом. Его тоже убили! Мне не понадобилось много времени, чтобы сообразить: я была возле дома как раз в то время, и если правда о нас с ним выйдет наружу, все станут думать на меня. После того, как Фрэнсис со мной обошелся, у меня был веский повод воткнуть в него кинжал. Вероятно, и вы тоже так считаете.
Казалось, все пропало. Теперь меня обвинят в преступлении; кроме того, после смерти Фрэнсиса обо мне некому позаботиться. Меня переполнило отчаяние. Не было даже способа доказать, что ребенок от него. Мама ничем не могла помочь, а отец наверняка убил бы.
Девушка всхлипнула, и Пюнд подал ей стакан воды. Она отпила пару глотков, потом вернула.
— Знаю: то, что я устроила на мосту, глупо и неправильно, но я не видела выхода, — сказала Нэнси. — Я только подумала, что если меня не станет, так будет лучше для всех, включая меня саму и ребенка. Сперва я подумывала зайти в море. Плавать я не умею. Но потом решила, что спрыгнуть с моста будет легче. В результате я выставила себя полной дурой… и вот теперь лежу здесь, и только Небеса знают, что будет дальше, потому как у меня самой нет об этом ни малейшего представления.
Девушка подошла к концу своей истории и замолчала.
Старший инспектор Крол слушал ее, не перебивая, но теперь первым нарушил молчание.
— Это к лучшему, что вы все рассказали нам, мисс Митчелл, — произнес он. — Мы теперь расследуем не одно, а два убийства, и ваши показания способны пролить свет на оба. Уверен, вам пора отдохнуть, но есть еще один вопрос, который я обязан задать. Видели вы кого-нибудь выходящим из дома, когда находились у Кларенс-Кип? Я не ставлю под сомнение ваши слова, но вы совершенно справедливо полагаете, что оказались на месте преступления во время убийства мистера Пендлтона. Вы упомянули, что разглядели в окно мистера Пюнда и меня. Видели вы кого-то еще?
Нэнси покачала головой:
— Простите, сэр. Я хотела только поскорее сбежать оттуда. И никого не видела.
Крол именно такого ответа и ждал, но все равно огорчился.
— Ну хорошо, — сказал он. — Ни слова больше о том, что произошло этим утром. Берегите себя — это самое главное. Поговорите с матерью, а доктор Коллинз, я уверен, сумеет помочь вам. Существуют специальные учреждения, способные оказать поддержку молодым женщинам в вашем положении. «Миссия надежды», например. Или есть еще «Общество морального благополучия Скина». Не чувствуйте себя так, будто вас бросили одну.
— Я также постараюсь помочь вам, — добавил Пюнд. — То, о чем я говорил на мосту, было правдой. — Он улыбнулся девушке. — Позаботьтесь о себе и о ребенке, а ко мне, если что, обращайтесь в любое время.
Сыщик извлек визитную карточку и аккуратно поместил ее на тумбочку возле кровати.
— Все устроится наилучшим образом, — пообещал он. — Вы всегда можете положиться на меня как на друга.
Они со старшим инспектором Кролом вышли из палаты. Прошли по коридору, направляясь к главной лестнице. Только что услышанное расстроило Крола.
— Кто бы мог подумать. — Он вздохнул и печально покачал головой. — И что нам делать дальше? Все это дело в Тоули-на-Уотере похоже на первый подвиг Геракла.
— Какой именно, старший инспектор?
— Очищение авгиевых конюшен. Столько грязи вокруг. Мелисса Джеймс крутила роман с Элджерноном Маршем, а тот одновременно обманывал ее, вовлекая в свои бизнес-махинации. Фрэнсис Пендлтон воспользовался добротой Нэнси Митчелл. Эрик Чандлер — извращенец. Гарднеры — воры и мошенники. Ну будет ли этому конец?
— Если правильно помню, чистка конюшен — это пятый подвиг Геракла, а не первый. Но не отчаивайтесь, друг мой. — В глазах у Пюнда зажглись искорки веселья. — Конец уже совсем близко!
— Хотелось бы верить!
Они уже спустились на первый этаж, и Аттикус собирался ответить, как вдруг остановился и изумленно воскликнул:
— Мисс Кейн!
Он не ошибся. Его помощница стояла у главного выхода, полностью одетая, с чемоданчиком в руке.
— Мистер Пюнд!
Встреча в равной степени удивила и ее тоже.
— Как вы себя чувствуете, мисс Кейн?
— Намного лучше, спасибо, сэр. Вы едете в отель?
— Таково наше намерение.
— Тогда я с вами, если не возражаете. — Женщина замялась. А потом спросила: — Нам долго еще придется пробыть здесь? Признаюсь честно: то, что я пережила в том доме… мне этого никогда не забыть! Чем скорее я уеду назад в Лондон, тем лучше.
— Целиком понимаю ваше желание покинуть эти места. Уверен, для вас это был ужасный опыт, и в очередной раз приношу свои извинения. Но быть может, вас порадует, мисс Кейн, что завтра я собираюсь вернуться в Лондон. К тому времени вся эта загадка будет разрешена.
— Вы знаете, кто это сделал?! — воскликнул Крол.
— Я знаю, кто убил Мелиссу Джеймс и Фрэнсиса Пендлтона, но у меня нет доказательств, старший инспектор. Вы вели это расследование, и именно вы дали мне подсказку, благодаря которой все стало ясно.
— Какую же?
— Вы упомянули о пьесах Уильяма Шекспира и в особенности о смерти Дездемоны из трагедии «Отелло».
— Я польщен, мистер Пюнд. Но боюсь, у меня нет ни малейшего представления, о чем вы говорите.
— Ничего, вскоре все разъяснится. Нужно выяснить всего лишь еще одну маленькую деталь, и наша работа будет окончена.
— И что же это за деталь?
Аттикус улыбнулся:
— По какой причине Мелисса Джеймс в день смерти ходила в церковь.
Глава 16
Пюнд испытывает озарение
Аттикус Пюнд не был верующим человеком. В войну его преследовали не по религиозным убеждениям, а за то, кем он являлся: греческим евреем, прадед которого иммигрировал в Германию за шестьдесят лет до рождения правнука. Пращур и не предполагал, что, изменяя к лучшему собственную жизнь, он обрекает на гибель почти все свое потомство. Оказавшись в концлагере Берген-Бельзен, Пюнд видел евреев, которые совместно молились, прося Бога спасти их от злой участи. А еще видел, как их уводят и казнят. Тогда он усвоил, причем навсегда, что если Бог есть, он предпочитает никого не слушать, и от всех в мире звезд, крестов и полумесяцев нет никакого прока.
Придерживаясь таких воззрений, он в то же время сознавал необходимость религии и уважал ее. Входя во двор церкви Святого Даниила, он размышлял о том, что без храма Тоули-на-Уотере был бы куда хуже, чем есть. То был самостоятельный мирок, этакая зеленая гавань под сенью вязов, где рыбаки и их жены оставались частью созданной ими за многие годы общины, даже лежа в могилах. Сама церковь прослеживала свою историю до XV века: то было аккуратное красивое здание из корнуоллского гранита, известного как мурстон, с башней в форме усеченной пирамиды на западе, которая нуждалась в ремонте. Пюнда охватило чувство глубокого умиротворения. Он мог представить себе английский провинциальный городок без религии, но не без церкви.
