— Как вы смеете! — Джоанна выпрямилась на стуле, щеки ее побагровели. — Да вы, если уж на то пошло, нас знать не знаете.
— Да. Однако косвенным образом мне об этом поведала моя сестра Кэти. Она как-то раз ужинала в вашем обществе и, как мне помнится, чтобы описать вас, Джоанна, употребила выражение «настоящий деспот». А вы, Мартин, выглядели со стороны как «законченный подкаблучник». Она еще удивлялась, как вы двое ухитряетесь оставаться вместе.
— Ну, это ее частное мнение… — пролепетал Уильямс. — Мало ли кому что показалось…
— Сейчас все обстоит уж точно не так, да? Картина явно изменилась. Главным в семье стали вы, Мартин. И как же, интересно, это произошло? А если причина в том, что Джоанна пришла к выводу, что с вами лучше не связываться, поскольку это вы убили Фрэнка? И вполне возможно, что вы поддерживали жену в этой уверенности, потому как это позволяло вам приобрести вес и свободу в семейной жизни.
— Чушь собачья!
— Вот как? Эта гипотеза вполне объясняет, почему вы рассказали мне сегодня про завещание и почему дали накануне столь нелепый ответ на мои обвинения по поводу свадебного шатра. С самой первой нашей встречи вы хотели, чтобы я подозревала вас!
Уильямс поднялся.
— Я не буду больше это выслушивать! — заявил он.
— Будете, Мартин. Потому что вы действительно совершили попытку убить человека. Меня. Я видела вчера, как вы потихоньку отъезжаете от «Бранлоу-Холла». Возможно, вы намеренно показались мне на глаза, но я точно знаю, что это вы сбросили с крыши каменную сову. У меня есть доказательства.
Тут Мартин застыл как вкопанный.
— Звоня в отель, чтобы выманить меня на улицу, вы уже находились наверху, наготове, — продолжила я. — Вы ждали, когда я выйду, чтобы столкнуть скульптуру с парапета. — Я повернулась к Джоанне. — Муж рассказывал вам, что произошло?
— Сказал, что слышал об этом… — Джоанна смотрела на мужа так, что не возникало сомнений: весь наш сегодняшний визит окупится сторицей.
— А не говорил ли он также, что там работала камера видеонаблюдения и что номер и время звонка легко отследить по коммутатору отеля? И может, Мартин заодно упомянул, надел ли он перчатки? Потому что полиция обследует сейчас пожарный выход на крышу и осколки скульптуры.
Это был блеф. В полицию я не обращалась. Но это выглядело вполне вероятным. В лице у Мартина не осталось ни кровинки.
— И пока я настроена благодушно, скажите мне одну вещь, Мартин. Просто признайтесь, что не собирались в самом деле меня убить и что намеренно попались мне на глаза, покидая отель. Все, чего вы хотели, это напугать меня, убедить, что вы опасны. Потому как это была часть спектакля, устроенного вами для своей жены. «Мартин — убийца! Мартин — крутой мужик!» Вы не убивали Фрэнка и не пытались лишить жизни меня — все это только имидж, который вы стремитесь создать. Это правда?
Последовала долгая пауза, после которой прозвучало-таки, хотя и шепотом, столь желанное для меня слово:
— Да.
— Простите, что вы сказали, я не расслышала?
— Да! — повторил он, на этот раз громче.
— Спасибо. Это все, что я хотела узнать.
Я встала и вышла из дома, Андреас держался рядом. Мы не успели дойти до садовой калитки, когда нас нагнал Мартин Уильямс. Вид у него был раздавленный, жалкий. Не стоило ему идти за нами.
— Я не хотел причинить вред! — воскликнул он. — Вы правы. И в том, что говорили про Фрэнка. И насчет того, что я сделал вчера в отеле. Клянусь, я не желал вам зла. Вы ведь не скажете ничего полиции, а?
Андреас сорвался прежде, чем я успела его остановить. Он развернулся и со всей силы впечатал кулак Уильямсу в лицо. Происходи это в одной из книг Алана, Мартин бы повалился на землю без сознания. На деле все произошло менее драматично. Послышался громкий звук: чвак. Мартин остался стоять, пьяно пошатываясь, кровь заливала его верхнюю губу. Вероятно, Андреас сломал Уильямсу нос.
Мы вдвоем пошли дальше.
— Ты обещал, что не причинишь ему вреда, — сказала я, подходя к машине.
— Знаю, — ответил Андреас. — Извини.
Я открыла дверцу машины:
— Извинения приняты.
Расчетный час
Пока я редактировала роман «Аттикус Пюнд берется за дело», у нас с Аланом Конвеем произошел еще один спор. Он касался последних двух глав, в которых сыщик собирает всех действующих лиц в отеле «Мунфлауэр».
Согласна, такие сцены отлично работают в фильмах и сериалах. Я видела Дэвида Суше в роли Пуаро, Джона Неттлза в роли инспектора Барнаби, Анджелу Лэнсбери в роли Джессики Флетчер. Знаю, сыщики проделывали подобное сотни раз: указывали на одного подозреваемого за другим, пока не разоблачали наконец истинного убийцу. Именно на это я и напирала. Я тревожилась, что даже если роман замышлялся как оммаж «золотому веку» детективной литературы, такая кульминация выглядела слегка чрезмерной. Мне хотелось понять, способен ли автор найти иной способ подать информацию.
Что же, вы прочли книгу. И можете судить, как высоко ценил Алан Конвей мои редакторские суждения.
Так что он, наверное, изрядно повеселился бы, увидев меня в комнате отдыха отеля «Бранлоу-Холл» в окружении ни больше ни меньше как семи человек и собаки. Собакой был Медведь, золотистый ретривер Сесили. И он хотя бы мирно спал в углу. Но остальные пришли послушать мои объяснения. Я буквально ощущала направленные на меня телевизионные камеры.
То был последний день моего пребывания в отеле. По сути, расчетный час уже миновал. Лиза Трехерн попросила меня съехать до двенадцати, и отец, как она сказала, полностью ее поддержал. Но я позвонила Лоуренсу и сообщила, что знаю, кто убил Фрэнка Пэрриса и что случилось с его младшей дочерью. Я напомнила ему, что он, наверняка по наущению Лизы, до сих пор не заплатил мне ни пенни из обещанных денег. Трехерн согласился встретиться со мной во второй половине дня.
— Приходите в комнату отдыха в три часа, и я разъясню, как все было, — сказала я. — И принесите чек на ту сумму, которую мне должны. Десять тысяч фунтов на имя Андреаса Патакиса.
Конечно, по-хорошему чек следовало выписать на мое имя, но Андреас совершил перелет в две тысячи миль и прибыл как раз вовремя, чтобы спасти меня от падающей совы. Я хотела, чтобы удовольствие обналичить чек выпало на его долю.
Я надеялась, что Лоуренс будет один, но Полин пришла тоже. К ним также присоединился Эйден. Мне подумалось, что это справедливо: он сыграл в случившемся важную роль. И жаждал услышать вести о Сесили. Правда, мне показалось несколько странным, что он захватил в качестве поддержки Элоизу Радмани. Эти двое сидели рядышком на диване, и мне подумалось, что их, возможно, связывают не только отношения из разряда няня — наниматель, и это выглядело странно и даже несколько зловеще. Ну, хотя бы Роксану они оставили на попечении Инги. Хуже всего, с моей точки зрения, было то, что на вечеринку также вломилась и Лиза Трехерн. Со мной был Андреас. Лиза небрежно кивнула ему, меня же не удостоила вниманием. Она развалилась в кресле с таким видом, будто была заранее уверена, что вся эта затея — напрасная трата времени.
