Теперь мне вспомнились некоторые спорные моменты, которые мы обсуждали с Аланом в процессе редактуры. Естественно, он хотел, чтобы Элджернон ездил на «пежо». Серебряный шильдик, перепачканный в итоге кровью оперного певца, представляет собой фигуру прыгающего льва. И, немного пошарив в Википедии, я обнаружила, что локомотив LMR-57, увозящий Пюнда со станции в Байдфорде, тоже был известен как «Лев» — вот почему автор наотрез отказался убрать этот анахронизм.
К концу месяца я в буквальном смысле вставала по ночам с постели, чтобы продолжить охоту на львов. Я до сих пор так еще и не приступила к редактуре четырехсотстраничной рукописи и часто ловила на себе косые взгляды Андреаса.
И все же мне не давало покоя, что я упустила что-то в романе «Аттикус Пюнд берется за дело». Я была уверена, что Сесили заметила нечто такое, чего не вижу я. У меня есть книга. Есть все мои записи. Должно быть что-то еще. Что же?
Я точно помню момент просветления, когда роман открыл мне последний хитроумный секрет, похороненный в своем коварном сердце. Самое обидное, что правда все это время была у меня перед глазами. Но я так до конца и не поняла, почему узрела ее лишь в тот самый миг, когда сидела в своем крошечном кабинете над баром, в лучах палящего солнца. Хотела бы я сказать, что мимо пролетела сова — у нас на Крите их довольно много, — но это не так. Без всякой видимой причины мне вдруг вспомнилось, что Сесили Трехерн любила анаграммы. Она взяла название отеля «Бранлоу» и переставила буквы, получив «барн оул». И тут меня осенило.
Первое убийство совершил Леонард Коллинз. В его имени, что очевидно, скрыт еще один лев.
Но Мэделин Кейн тоже преступница, и ее жертвой становится Фрэнсис Пендлтон — Ф. П. — литературный эквивалент Фрэнка Пэрриса.
Мэделин Кейн — анаграмма имени Эйден Макнейл.
Когда я поняла это, Андреас находился в комнате. Помню, как я буквально взвыла от возбуждения, подбросила в воздух бумаги и замахала руками, почти разрыдавшись от простоты разгадки. Андреас посмотрел на меня поверх газетных вырезок, блокнотов, писем. И девяти томов, посвященных приключениям Аттикуса Пюнда.
А потом заключил мои руки в свои.
— Сьюзен, — начал он. — Ты не рассердишься, если я предложу кое-что?
— Конечно не рассержусь.
— Мы любим друг у друга. У нас есть отель. Ты получила работу редактора. Все для нас складывается хорошо.
— И что?
— Так, может, пора уже покончить со всем этим? — Он указал на разбросанные бумаги. — Ты нашла уже много львов. И честно говоря, я думаю, что ты и без того позволила Алану Конвею причинить тебе в жизни достаточно вреда.
Я медленно кивнула:
— Ты прав.
— Я вот что хочу предложить. Давай соберем это все… все эти бумаги и книги. Особенно книги. Положим их в машину и поедем на плато Лассити. Оно такое красивое в это время года, со своими оливковыми деревьями и ветряными мельницами. Я отвезу тебя к пещере Психро, известной также как пещера Зевса, потому что именно там, если верить легенде, он и родился. Я хочу, чтобы ты сложила все это стопкой перед входом и подожгла — принесла жертву богам, в благодарность за то, что они вернули тебя ко мне и избавили от всех темных призраков, воспоминаний о прошлом. А потом я доставлю тебя в один известный мне маленький отель близ Каминаки, и мы поужинаем вместе и будем сидеть на террасе, попивая ракию, в окружении гор и смотреть на звезды. Ибо, уверяю тебя, нигде больше в мире звезды не выглядят более величественно.
— А созвездие Льва сейчас видно?
— Надеюсь, что нет.
— Тогда я поеду.
И мы поступили в точности так, как предложил Андреас.
