Даже несмотря на то, что его настоящие соратники и перестарались немного. Они потеряли контроль над собой, когда столкнулись лицом к лицу с анархистами, которых он заманил в дом в Тюресё. В то же время его левые так называемые друзья тоже не были агнцами божьими. Совсем наоборот. Поэтому они получили по заслугам.
Солнечные лучи проникали в эту квартиру на пятом этаже через большое кухонное окно и отражались от идеально начищенной стальной поверхности холодильника. Он невольно улыбнулся, слишком уж парадоксально выглядела ситуация. Собственная квартира в элитном районе. Масса дорогой мебели и… подушки с матрасами, лежавшие прямо на полу. Две стороны ее жизни. Зажиточные родители, обеспечившие жилье для дочери и обставившие ей квартиру. И она сама, левая экстремистка, позаботившаяся обо всем остальном. Они обсуждали это, когда он приходил сюда ранее. Эзги не видела здесь ничего странного. По ее мнению, если родители были хорошо обеспеченными, это вовсе не означало, что она может спокойно смотреть на беды других людей. Это не давало ей права оставлять без внимания растущие в обществе разногласия и проблемы наименее защищенной его части. Его всегда очаровывала ее наивность. Неужели она не понимала, что никто никогда не скажет ей спасибо за столь идеалистические взгляды. Однако ему приходилось соглашаться с ней. Целиком и полностью. Заходить еще дальше, чем она и другие в группе, в спорах о справедливости, о либертарном социализме.
Ему стоило массу усилий не сорваться. Не выдать себя. Даже если порой очень хотелось задать ей взбучку, когда она слишком далеко заходила в своих рассуждениях. Отвесить несколько хороших пощечин, которые вернули бы ее к реальности.
Вдобавок ко всему, по иронии судьбы, весь первый этаж дома занимал магазин флагов. Повсюду виднелись развевавшиеся на ветру желто-синие полотнища, прикрепленные к покрашенной в оранжевый цвет стене здания. Весь фасад как бы призывал уважать и любить свою родину, быть настоящими шведами. Это противоречило взглядам Эзги и АФА. На него же всегда действовало успокаивающе, когда, прежде чем войти в подъезд, он проходил мимо этих государственных символов. Они служили ему напоминанием о той общности, к которой он принадлежал. Чье время пришло сейчас.
Он провел пальцем по колонкам с телефонными номерами. По координатам мест, где находились ближайшие базовые станции в момент разговоров. Он мог получить те же самые подборки в цифровом виде, по электронной почте. Но не хотел рисковать и оставлять следы на случай, если его мобильник взломают. Хоть никто в его группе АФА ничего и не подозревал. Распечатки служили просто дополнительной мерой предосторожности. Способом находиться на шаг впереди. Видеть, чем занимались другие. По крайней мере, так он считал. До сих пор.
Но сейчас оказалось, что Ильва охотилась за ним.
Он обвел координаты мест, откуда она звонила. Пометил их на карте в своем мобильнике. И не поверил собственным глазам. Поначалу надеялся, что стал слишком подозрительным. Но это был не тот случай. На карте возник небольшой район в Танто у моста Орстабрун. В углу виднелись несколько крошечных пятен — земельные участки. И несколько заметных прямоугольников — старых построек, включавших знакомый ему гостевой дом. Там жила Линн Столь.
Ильва, выходит, искала ее. Хотя эти двое не поддерживали связь, насколько он знал. По крайней мере, в течение очень долгого времени. Они общались, когда Линн была активным членом АФА, а с той поры минуло уже около десяти лет. Тем не менее десять часов назад они встречались.
Спустя всего несколько дней после засады в Тюресё.
Он положил телефон на стол. Не «левый», используемый для связи с АФА. А другой. Про который знал только он. Тоже официально не зарегистрированный на него. Он открыл приложение Flexispy и ввел IMSI-номер Ильвы. Дважды проверил отмеченные координаты. Все сходилось. Программа показала тот же район.
Конечно, Ильва могла случайно оказаться там. Но ведь она провела у Линн два часа.
Речь шла о чем-то срочном. Какой-то чрезвычайной ситуации. И вряд ли дело касалось только нападения на Эзги. Скорей всего, чего-то еще более важного. Он что-то почувствовал еще накануне, когда они встречались на заводе по производству углекислоты. Понял по взгляду Ильвы. По ее настороженному тону. Обвиняющим ноткам в голосе.
Он открыл записную книжку ее мобильника. Как ни странно, записи в ней были не зашифрованными. Внезапно он вздрогнул — над домом на низкой высоте с шумом пролетел самолет в направлении аэропорта Бромма.
Ему удалось установить шпионскую программу на телефон Ильвы. Она оставила мобильник на столе, отлучившись вместе с остальными к стойке бара накануне вечером. У него ушла где-то минута на все необходимые манипуляции. Он и раньше мог отслеживать местоположение ее номера, но и такая предосторожность не могла повредить. И уже принесла свои плоды, он знал о том, что Ильва была у Линн. У перебежчицы, как ее называли. Антифашистки с друзьями в полиции.
Он оцепенел.
Что за чертовщина?
В самом верху листа записей Ильвы он увидел новое добавление. Сделанное пару минут назад. Она записала номера двух мобильных телефонов. И пару хорошо знакомых ему имен. Или скорее псевдонимов. Гейдрих и Ян Стюарт. Довольно идиотских для членов «Скандинавского копья», которым не следовало привлекать к себе внимания. Но им, похоже, ужасно хотелось, чтобы их отождествляли со старыми нацистами. С другой стороны, кроме настоящих имен этим двоим нечего было скрывать — об их принадлежности к группе национал-социалистов в СЭПО уже знали. И сейчас о них явно узнает АФА. Ему следовало сообщить им, что пришло время снова сменить мобильники.
Он выругался про себя. Ильва. Хитрая сучка. Когда они были в кабаке, она, похоже, проделала то же самое, что и он. Заподозрила что-то и, пока он был в туалете, залезла в его телефон, лежавший в кармане куртки. Увидела сообщения, которые появились на экране, и записала имена и номера. Она, наверное, приняла это за какую-то шутку, поскольку иначе, пожалуй, спросила бы, почему он получал эсэмэс напрямую. Но вместо этого она просто чуть позже сравнила номера с их списками данных известных нацистов.
И поняла, что все было очень серьезно.
Его мобильник пикнул. Он все еще был подсоединен к экрану телефона Ильвы. Рядом с записями появился значок фотографии. Прямо сейчас Ильва сидела в телефоне. Она записала адрес, потом имя.
Клара Рессель. Внутри у него все похолодело.
Он напряженно ждал. Ничего больше не происходило. Ильва, похоже, отложила в сторону мобильник. Прошло полчаса. Он обеспокоенно бродил по квартире. Все не решался открыть фотографию — это сразу стало бы заметно на экране ее телефона.
Время от времени он косился на дверь. В любой момент ведь могли появиться родители Эзги или ее сестра, что добавило бы ему проблем. Он проверил время. Прошел час, а Ильва так и не прикоснулась к телефону. Он не мог ждать больше. Потеряв терпение, сел за стол и кликнул по значку фотографии. Снимок появился на экране.
На нем он увидел себя.
