— Тебе известно, кто это? Ты узнаешь мужчину на фотографиях?
На другом снимке он стоял спиной к какой-то женщине. На нем толком не было видно даже силуэта. Эрик взял его от Рикарда и перевернул. Никаких записей на обратной стороне. Никаких имен. Фотографии явно должны были говорить сами за себя. Тот, кого они касались, все равно понял бы, о чем шла речь.
Линн покачала головой.
— Я полагаю, это кто-то из группы. Но из входящих в нее мужчин я встречалась только с Антоном. Если его действительно так зовут, — сказала она, а потом добавила, немного посомневавшись: — Возможно, он на снимках. Тот же рост. Но я не знаю.
— Как ты получила конверт?
Линн смущенно заерзала на стуле.
— От Антона. Поэтому кажется невероятным, что он передал бы вещи, указывающие на него самого. Если бы догадался о содержании письма. Но именно о нем говорила Ильва. Он остался тогда в доме нацистов, и все равно ему удалось сбежать целым и невредимым. В отличие от Эзги, которую чуть не забили до смерти. Это было подозрительно. Но, в принципе, ничего не доказывало.
Линн взяла последний снимок. Те же мужчина и женщина, как и раньше, но чуть четче. Спина могла принадлежать Антону, Эрик наклонился ближе к ней. Он повернул фотографию к себе и впился в нее взглядом.
— Это же ты на ней.
Линн удивленно посмотрела на него.
Он сохранял непроницаемую мину, пока не заметил злобный блеск в ее глазах.
— Я просто пошутил, — сказал он. — Это Клара Рессель. Но вы достаточно похожи.
Он передал фотографию Рикарду и вопросительно посмотрел на него. Тот кивнул в знак согласия. Эрик повернулся к Линн.
— Она уже известна нам. Ужасно жестокая. Неоднократно судима за нанесение телесных повреждений и попытку убийства. Мы все еще ищем ее, но безрезультатно, — объяснил он и, увидев, что Линн ждала продолжения, добавил: — Она нацистка. Из «Скандинавского копья». Находилась в доме нацистов, когда там избивали Эзги.
Рикард перевернул фотографии изображением вниз, когда официантка забирала пустые кофейные чашки. Эрик достал свой мобильник, вошел через него в регистр наказаний и вывел на экран фотографию Клары Рессель. Он показал ее Рикарду и Линн.
— Это тот же человек, что и на снимках.
Эрик продолжил свои изыскания и сообщил, что в данный момент она официально не числится ни по одному адресу. Потом его брови поползли вверх от удивления, и он сказал:
— Одно дело я пропустил. Ее судили и за осквернение могил.
Линн уставилась на него.
— Что?
— Она участвовала в погроме на еврейском кладбище несколько месяцев назад. В Крунубергском парке. Примерно в ста метрах от нашего с Рикардом здания полиции.
Рикард сложил вместе фотографии и сунул обратно в конверт.
— Я сохраню их. Даже если эксперты не нашли в квартире Ильвы ничего противоречащего версии самоубийства, судя по всему, ее группе АФА угрожает серьезная опасность. Лазутчик, который работает на нацистов, — констатировал он и, поднявшись, добавил: — Мы не можем больше ждать. Нам необходимо допросить всех. И найти Клару Рессель.
Линн посмотрела на него.
— Антон должен связаться с тобой, — сообщила она.
— Пока он этого не сделал.
«Вот черт, — подумала она. — Неужели сбежал?»
Рикард недовольно посмотрел на нее, когда она ничего не сказала.
— Нам необходимы имена. Адреса. Всё имеющееся у тебя. Телефонные номера и места встреч, — буркнул он.
«Держи себя в руках», — подумала Линн и почувствовала, как раздражение нахлынуло на нее. АФА могли потребоваться месяцы, чтобы найти новые безопасные помещения. Рикард мог довольствоваться именами. В любом случае, их ведь интересовал только один конкретный человек. Другие не сделали ничего незаконного. С ее точки зрения, по крайней мере.
— Я проверю и перешлю все, что смогу добыть, по эсэмэс вечером, — сказала она.
Рикард сердито втянул носом воздух. Он уже собрался повысить голос и заявить «мне надо все сейчас», поскольку у нее было достаточно времени, но передумал. Давить на Линн не имело смысла. Однако он не мог отделаться от ощущения, что она сознательно пыталась оттянуть допрос ее друзей из АФА, и не понимал причину этого.
Он и Линн хорошо работали вместе. Нормально общались. Он доверял ей. И они находились на одной стороне.
Это был первый случай, когда он сомневался в ее желании и способности сохранять нейтралитет. Она чего-то недоговаривала? Или речь шла о безрассудной преданности? Ведь группа не могла ничем шантажировать ее?
Линн разогналась. Гравий хрустел под колесами. Доска вибрировала под ногами. Но на велосипедной дорожке, ведущей вниз к парку Роламбсхов, по крайней мере лед растаял. Щеки мерзли от дувшего в лицо ветра. Кожу щипало. Скорость увеличилась, и она надавила на скейтборд, чтобы направить его к пешеходному мосту, за которым раскинулся парк.
Внезапно из-за угла появился синий автомобиль компании «Постнорд». Линн заметила его краем глаза. Но было уже слишком поздно. Он выехал на велодорожку впереди, двигаясь в сторону жилого дома, находившегося за ней. Молодой водитель в шапке и с наушниками смотрел в другую сторону. Она с силой надавила пятками на доску. Та накренилась и резко повернула в сторону. Колеса утратили полный контакт с дорогой, и Линн с большой скоростью заскользила по гравию. Она потеряла контроль над доской, которая пошла боком. Это можно было бы считать трюком, известным под названием powerslide, если бы не тот факт, что она не могла тормозить. Доска ударилась о бордюр, отделявший велодорожку от газона. Она беспомощно полетела дальше, сгруппировалась в воздухе и, упав на плечо, заскользила по газону, чувствуя под собой мерзлую землю. Остановившись, Линн вскочила на ноги и, схватив валявшуюся в кустах бутылку из-под минералки, швырнула ее в почтовый автомобиль, громко выругавшись. Описав дугу, бутылка с шумом приземлилась рядом, но водитель спокойно поехал дальше по улице.
Линн помассировала ушибленное плечо, подняла доску и заковыляла в сторону набережной Норр Меларстранд. В довершение ко всему какой-то придурок в детской шапочке проехал мимо нее на электросамокате и радостно кивнул ей, еще больше испортив настроение.
— Пораскинь мозгами хоть немного. Неужели ты не понимаешь, что это не имеет никакого отношения к политике. Речь идет о вашей безопасности, — буркнула Линн. Ее терпение иссякало. Вдобавок она была не в том настроении, чтобы болтать. Плечо ныло, а спину жгло. Эзги удивленно посмотрела на свою собеседницу, сидевшую с другой стороны стола. Шрам у нее на лбу по-прежнему был хорошо виден, но синяки под глазами исчезли. Линн наклонилась вперед к ней. — Я не хочу знать, какие акции вы планируете в будущем. А также меня абсолютно не интересует ваша сеть и места тайных встреч. Мне нужны всего лишь имена и номера телефонов других членов группы. Чтобы никто больше не пострадал, — сказала она, сделала вдох и продолжила: — Если кто-то охотится за вами.
