Он собирался придушить ее подушкой в больнице. Но ему так и не преставился случай. Медсестры постоянно забегали в ее палату.
В коридоре перестала играть музыка. Но вместо нее через вентиляцию к нему начали проникать запахи пряностей, жареного чеснока и растительного масла. Еще одно испытание для его психики. Он сжал кулаки и дышал ртом, пытаясь спастись от вони.
Кому-то другому предстояло перенять эстафету. Он завязал с убийствами. По крайней мере, пока. Они не могли являться самоцелью. Он же не был психопатом, серийным убийцей. По-настоящему имели значение только более серьезные вещи. Создание общественного мнения. Медийная деятельность. Финансовая поддержка политического преобразования Европы.
Совместная атака на всю сеть АФА. Все то, в чем хорошо разбирались датчане. Работа, где он считался важным винтиком. Частью механизма, неустанно трудившегося для достижения конечной цели. Создания этнически гомогенных национальных государств. Европейской, христианской, белой расы.
То, что они вышли на его след, было лишь временной неудачей. Ничто не могло помешать их грандиозным планам. Борьба должна была продолжаться. Другие могли занять его место.
В дверь постучали. Он замер от неожиданности, а потом подкрался к глазку. В коридоре не было ни души. Неужели какой-то чурка подшутил над ним? Затем он увидел маленькую девочку где-то десяти лет прямо под глазком и приоткрыл дверь. Черная как смоль, она посмотрела на него с широкой улыбкой, после чего сначала показала на свой рот, а затем — вниз по коридору. Там вдалеке из-за одной из дверей выглядывала полная негритянка и махала ему рукой. И явно оттуда же доносился запах кухонного чада.
Он покачал головой. Его терпение закончилось. Ему требовалось выйти на улицу. По крайней мере, пройтись вокруг дома. Подышать свежим воздухом. Он натянуто улыбнулся ребенку.
— I’ve already eaten. I’m on my way out, sorry. But, eh, thank you
[11], — сказал он и, задержав дыхание, быстро вернулся в свою комнату, сунул в карман оба рабочих мобильника, схватил пакет с остатками других телефонов и, протиснувшись мимо девочки, поспешил по коридору в другую сторону.
Выйдя из дома, он постарался сразу забыть о ней, сфокусировавшись на том, чего ему удалось добиться. Никто не смог бы упрекнуть его ни в чем. Он был доволен собой. Внедрение получилось успешным. Он успел предотвратить атаки на несколько патриотических движений, с которыми Ульв А/С сотрудничала в других странах, предупреждал их о планах левых экстремистов и периодически докладывал о становившихся известными ему стратегических замыслах врага. И хотя он, конечно, не считал свой вклад в общее дело слишком большим, все равно с его помощью они чуть быстрее приближались к одной из своих главных целей — очернить и уничтожить АФА. Все данные, связанные с намерением антифашистов сорвать встречу националистов в Гетеборге, которые он переправил датчанам, должны были помочь им принять превентивные меры. И в конечном итоге подавить любое сопротивление. Правда, сейчас оставалась вероятность, что Линн Столь попытается вставлять им палки в колеса.
Он уже отправил рапорт по этому поводу.
Послал его своим обоим работодателям.
Даже если они не знали друг друга, все равно имели общий интерес. Оба хотели избавиться от левых экстремистов.
В ближайшем будущем он собирался уступить место молодой гвардии. Чтобы они продолжили борьбу. Сам же хотел уйти на покой. Жить обычной жизнью со своей сестрой и родней в Австрии. Пожалуй, заниматься волонтерской работой в Австрийской партии свободы. Мать могла приехать позже. Когда в Швеции все успокоится. Необходимый ей уход она точно так же могла получить и в другом месте. Вместе с людьми одной с ней культуры и медсестрами, чью речь она бы понимала. Ему же осталось сделать лишь одно дело, прежде чем он оставит страну.
Глава 18
Камеры выглядели как маленькие черные шашки. Она почти не ощущала их веса, когда держала в руке. Размером они были с ноготь, и их едва ли можно было различить невооруженным глазом, если установить на стене. Линн вернула камеры в коробку и сунула ее в карман. Задув свечу, найденную в железной коробке под кроватью Рикарда, она вышла наружу и закрыла за собой дверь.
Уже стемнело, хотя только перевалило за пять часов, но исходивший с неба слабый свет позволял ей довольно быстро идти по змеившимся между разномастными домишками тропинкам. Она перешла поднимавшуюся к спортивному комплексу дорогу и, продолжив путь под прикрытием последней линии халуп, в конце концов остановилась за бочкой с компостом. У одной из опор моста виднелся слабый свет. Кто-то стоял и курил рядом. Огонек сигареты едва освещал лицо. Но, в любом случае, ей удалось понять, что это был не тот человек, которого она заметила на том же месте несколько дней назад. Сейчас там находилась девушка. Внешне напоминавшая ученицу гимназии. У них явно хватало людей. Ей стало интересно, где они набирали столь молодых волонтеров. Вряд ли ведь в Седермальме.
Выйдя из тени, она пошла по газону, спускавшемуся к ее дому. Стоявшая под мостом девушка вздрогнула, заметив движение, и, похоже, засуетилась, обнаружив, что это была Линн, возвращавшаяся к себе. Она специально распустила волосы, чтобы ее сразу узнали, и явно направлялась к деревянному темно-красному строению, возвышавшемуся за забором. Ее белокурые локоны приобрели серебристый оттенок, когда развевались на ветру в свете луны.
Ей требовалось не более пяти минут. Никто не смог бы добраться сюда за столь короткое время, если они действительно планировали избить ее тоже. Прятавшаяся под мостом девица отошла за опору, но теперь свет от мобильника выдавал ее.
«Следить ей явно в новинку», — подумала Линн. Она понимала, что едва ли кто-то в одиночку решится на нападение. Взамен девица, судя по всему, рьяно вызывала подмогу. Или просто докладывала о случившемся.
Линн открыла калитку и проскользнула в царившую во дворе темноту. При этом она постаралась не попасться на глаза Альме, сидевшей у окна главного здания усадьбы с чашкой кофе. Линн предупредила ее, что уедет на время, поэтому не хотела смущать пожилую женщину своим внезапным появлением, особенно когда потом она собиралась исчезнуть снова. Наблюдавшая за домом девчонка не могла видеть, чем она занималась. Только знала, что она вернулась. И это тоже входило в ее план.
Она работала быстро и закрепила одну из микрокамер у лампы над входом. Потом другую на торце дома так, чтобы в ее поле зрения попадало все пространство перед входной дверью. Затем она осторожно открыла ее, вошла внутрь и прикрепила последнюю камеру на черную люстру в гостиной. Ее объектив смотрел прямо на дверь. Теперь осталось только все проверить, и, включив мобильник, она открыла приложение с программой наблюдения. Угол обзора камеры оказался просто невероятным, если учитывать ее крошечный размер. Она видела себя в любой точке комнаты, когда ходила по ней. Однако экран потемнел, стоило ей выйти наружу, потому что установленная внутри камера при этом сразу выключалась. Потом он замигал снова, как только включилась следующая, когда она оказалась в радиусе действия сенсора, спрятанного у наружного светильника. И снова картинка получилась с хорошим разрешением, которое обеспечивал светосильный объектив. Она откалибровала экран, убрала телефон и заперла дверь, а потом снова удалилась через забор с тыльной стороны дома и исчезла среди расположенных выше домишек.
