Росомаха надвинул кепку на глаза и посмотрел в сторону больших ворот, находившихся напротив станции метро «Мариаторгет». Именно оттуда должен был выехать автозак с его сестрой. Прокурор уже ходатайствовал перед судом об аресте, если верить одному из его источников. Ее собирались перевезти через два дня. В камеру с особыми, строгими условиями содержания. Никакого мобильника. Отдельный двор для прогулок. Крыша. Никаких контактов с другими арестантами. Его передернуло от одной мысли, что она окажется там.
Одна. Беспомощная. Напуганная.
И все из-за него.
Если он не успеет решить эту проблему.
Он почувствовал, как злоба нахлынула на него снова. Он с силой кликнул по мобильнику. Перечитал старое сообщение, которое пришло три дня назад. «Задание закончено. Все дальнейшие контакты прекращаются». Сволочь. Мерзкий трус. Он делал все правильно. И вот она, благодарность. Из-за какого-то раненого полицейского. По-прежнему находившегося на волосок от смерти. А как все, собственно, виделось его работодателю? Неужели он думал, что, затеяв войну, можно обойтись без жертв? И невинных тоже.
Ладно, черт с ним, все равно в глубине души он всегда знал, что его шведский босс по-настоящему не верил в их идеалы. Однако хуже всего было то, что его банковский счет по-прежнему оставался замороженным. Он не получил свой гонорар. А без денег не мог ничего сделать.
Никто из тех, с кем ему удалось связаться, не соглашался работать бесплатно. А они были обычной молодой шпаной из пригорода. Из тех, с кем он при иных обстоятельствах никогда не захотел бы иметь дело, а скорее предпочел бы, чтобы они навсегда исчезли из Швеции. Они, естественно, откровенно плевали на его идеологические аргументы. Но смогли бы принести пользу в решающий момент.
Если бы ему удалось найти деньги, чтобы заплатить им.
Он медленно вошел в вестибюль станции метро, и его настроение еще больше испортилось. И дело было не только в крутом эскалаторе, который, казалось, уносил его в преисподнюю, а в осознании того, что он сам в последнее время неуклонно катился по наклонной.
Этой ночью он проснулся от кошмара. Вздрогнул и чуть не упал с кровати. Ему приснилось, что он падал в бездонную черную дыру.
Войдя в вагон, он тяжело опустился на сиденье. Несколько девиц рядом с ним хихикали и громко болтали о парнях, месячных и каком-то «просто невероятном» празднике. От чего его состояние, естественно, не улучшилось. Он взвесил мобильник в руке.
Осталась последняя возможность.
Он быстро написал эсэмэс и отправил его.
Ответ пришел сразу же. Человек подтвердил встречу. Через час. Росомаха ухмыльнулся. Тот, с кем он договорился увидеться, вряд ли согласился бы на рандеву, если бы знал, о чем пойдет речь. Но теперь он не собирался упускать свой шанс. Никакой болтовни, как с другими. Он прижал к себе руку и ощутил тяжелый пистолет под мышкой.
Томас Йоэлссон провел рукой по волосам и помассировал затылок. Пульс еще не пришел в норму. Он вытер пот с лица и потрогал пальцами ласточку, вытатуированную сбоку на толстой шее, при этом не спускал взгляд с мужчины в зеленой армейской куртке и брюках чинос, который только недавно сидел напротив, а сейчас удалялся в сторону выхода из торгового центра «Нака форум». Он представился как Росомаха.
«Ну и психопат, — подумал Томас. — И вроде как на нашей стороне».
Он провел пальцами по блюдцу и слизнул с них крошки пирожного. Стоявший перед ним кофе уже успел остыть. От нервного возбуждения кожа его лица, казалось, по-прежнему горела огнем. Его унизили. С ним обошлись как с беспомощным сопливым юнцом. Росомаха незаметно держал пистолет под столом, прижал ствол ему к промежности и потребовал денег. Вознаграждение за его помощь, как он сам сказал. Он якобы посодействовал чем-то Йоргену Кранцу где-то год назад, когда отчим Томаса являлся лидером «Патриотического фронта». Тот самый Йорген Кранц, который сейчас отбывал пожизненный срок за убийство полицейского.
Тогдашний сожитель его матери.
И она якобы знала об устной договоренности, по словам Росомахи, существовавшей у него с Юргеном. Но с таким же успехом она могла быть плодом его фантазии. Выдумкой человека, деградировавшего настолько, что в отчаянной охоте за деньгами пытается шантажировать прежних друзей.
Томас ухмыльнулся и достал свой мобильник. У него еще остался адрес электронной почты для обмена шифрованными сообщениями. Правда, они давно не связывались. Он уже не занимался подобным. Набрав эсэмэс, он отправил его. Обычно они отвечали быстро.
Официант забрал его чашку. Томас рассеянно кивнул, но остался за столом. Ждал. Она улыбалась ему с экрана телефона. Они познакомились на сеансе групповой терапии пару месяцев назад, и сейчас она уже была беременна. Они съехались пару недель назад. Взяли кредит, чтобы позволить себе новый дом, хотя он и сам мог сразу выложить приличную сумму. Для него началась новая жизнь.
И он подумал, что не даст никому разрушить ее.
Ответ от датчан пришел через десять минут. Их явно не удивило то, что он дал знать о себе, пусть режим радиомолчания между ними продолжался с тех пор, как на Рождество его бывшего коллегу Михаэля Коскинена арестовали и в конце концов осудили за убийство. То задание они выполнили по приказу датчан. «Мы не вмешиваемся. Но рекомендуем отказать», — ответили они. Он улыбнулся. Знал теперь, что они не имели к этому никакого отношения. А Росомаха действовал один. Единственным его помощником был пистолет.
Такой был и у Томаса.
Высокий забор не был проблемой. Чтобы перебраться через него, крюка и веревки хватило. Высокие кипарисы, которые посадили, пожалуй, чтобы придать стальной преграде, которую он сейчас одолевал, более гостеприимный вид. Когда он спустился на землю с другой стороны, от гостеприимного вида и след простыл. Камер было нетрудно избежать. Даже если кто-то на самом деле сидел за экранами и наблюдал, что происходило в большом саду. Хотя, возможно, их включали, только когда дом ставили на сигнализацию.
Он постоял немного, скрываясь за деревьями. Никто явно не ждал его. Вероятность, что кто-то может причинить вред жене Йоргена Кранца, по-видимому, считалась минимальной. Во времена, когда Йорген руководил «Патриотическим фронтом», все было иначе. Его «правление» закончилось примерно год назад. Но тогда его сожительница еще жила в Ландскруне. Он огляделся. Судя по виду виллы, ее построили, скорей всего, в 30-е годы. Она выглядела ухоженной, но довольно скромной. Однако Росомаха знал, сколько стоила земля в этом районе.
Росомаха взглянул на мобильник. Прошло сорок минут. Он подкрался ближе к дому. Большая бронзовая статуя волка стояла в углу участка, большую часть оставшегося пространства занимала огромная терраса с обернутой на зиму в полиэтиленовую пленку мебелью. Рядом виднелось джакузи. Со двора открывался красивый вид на находившуюся около Ранэнгена пристань с яхтами и залив Стура Вертан, раскинувшийся за ней. Катарине Кранц явно неплохо жилось с тех пор, как она переехала в Стокгольм. Хоть ее муж сидел в тюрьме за убийство полицейского. Несмотря на то что он находился за решеткой, его супруга, похоже, не осталась голой и босой из-за идеологической борьбы, которую он вел. Росомаха ухмыльнулся.
