— Я доберусь из Фарста Странда на метро. Мне надо время, чтобы подумать. Мы увидимся у Луисы, — сказала она.
Они хотели ей только хорошего. В то же время сейчас она осталась одна. Только она сама, и никто другой, могла решить проблему с сестрой. Никакой полиции. Никакой тети.
«Ульв А/С получат то, что они хотят», — подумала она.
Но не так, как они рассчитывали.
Глава 41
— И куда, черт возьми, подевалась Линн? — спросила Луиса, резко положив мобильник на стол. Она уже три раза звонила племяннице. — Неужели трудно было понять, что ее нужно привезти сюда?
Рикард виновато посмотрел на нее.
— Но ты же знаешь: если Линн приняла какое-то решение, так оно и будет, — сказал он и подумал, что они же не могли надеть на нее наручники. — Она наверняка уже в пути, — добавил он.
— Линн не может обойтись без выкрутасов, — проворчала Луиса. — Конечно, я не хочу, чтобы она бегала по городу в то время, как ее сестру похитили. Патруль, оставленный около ее дома в Танто, не выходил на связь?
Эрик и Рикард покачали головами. Луиса строго посмотрела на них.
— Вы должны отстранить ее от расследования, начиная с настоящего момента, — сказала она. — Я не могу допустить, чтобы она тоже попала в какую-то беду.
«Или совершила какой-то опрометчивый поступок», — подумал Эрик. Поскольку возможность такого развития событий была крайне велика. Если она уже не затеяла какую-нибудь авантюру, раз так до сих пор и не появилась у своей тетки. Он посмотрел на Луису, которая раздраженно массировала суставы пальцев.
— Далее будем действовать в обстановке строжайшей секретности. Только нам троим в этой комнате, не считая Линн и Марии, известно, что Росомаха мертв. Так и должно оставаться, — сказала она и строго посмотрела на своих помощников, а потом поднялась из-за рабочего стола и продолжила, понизив голос: — Мы поступим, как ты предложил, Рикард. Похоже, у нас нет другого выбора сейчас. Что-то здесь не так, раз все данные, касающиеся Росомахи, или Ругера Естанше, строго засекречены. Вполне возможно, кроме него, еще кто-то из полиции замешан в этой истории.
— Комиссия по безопасности и защите неприкосновенности личности так и не сообщила ничего нового? — спросил Рикард.
Луиса покачала головой.
Пока ее не было, воздух в домике Рикарда успел отсыреть и снова стал прохладным. Линн посмотрела наружу через окно. Она не заметила никакого движения на тропинке, петлявшей между домами. И Рикарда тоже. В этом году он явно еще не приходил сюда. Во всяком случае, она не обнаружила ничьих следов на мокром снегу перед дверью. Зато заметила полицейский патруль, которому Луиса приказала находиться около ее дома в Танто. Она незаметно прокралась мимо них по проходившему выше тротуару.
Линн подышала на руки, чтобы согреться, просмотрела новые сообщения на своем мобильнике и расшифровала их. Последний отчет касался событий предыдущего дня. Наблюдение, похоже, велось на должном уровне. У отделения АФА в Нерребро явно хватало людей, готовых оказать им содействие. Молодых студентов, пожалуй, считавших это крайне увлекательным занятием. И серьезным тоже, поскольку речь шла об антифашистских акциях. Линн не знала, насколько хорошо они были подкованы в идеологических вопросах, но они делали важную работу. На этот раз, сменяясь, командами по десять человек следили за двумя адресами. Сидели, спрятавшись, в автомобилях с тонированными стеклами рядом с офисом Ульв А/С и жилищем их шефа Карстена Бофельта. Кроме того, они использовали камеры и аппаратуру Stingray. Поэтому полученные ими результаты впечатляли.
Линн осторожно приоткрыла дверь, чтобы впустить свежий воздух, закуталась в одеяло и снова взяла в руки телефон. Она просматривала сообщения и делала кое-какие пометки у себя. Молодым помощникам Каспера удалось дозвониться до троих сотрудников Ульв А/С, которые, похоже, занимали в концерне руководящие посты. До самого Бофельта и двух его ближайших людей. А Stingray потом начал отслеживать их мобильники всякий раз, когда они разговаривали по пути из офиса или находясь в нем. Прослушивание прекращалось, только когда они покидали радиус действия ложных базовых станций.
Она улыбнулась. В АФА Нерребро внимательно следили за всеми техническими новинками. Ей приходилось много слышать о перехватчиках IMSI, но в те годы, когда она сама являлась активным членом АФА, их еще не придумали, пусть это был довольно простой прибор. Ложная базовая станция, которую носили с собой в сумке или устанавливали на столбе рядом с интересующим объектом, перехватывала все мобильные сигналы и регистрировала номера поблизости от него. Если слухач знал ID-номер или IMSI-номер нужного телефона, все его эсэмэс и разговоры записывались, как только он оказывался в зоне покрытия устройства.
Однако в комнате похолодало. Обнаружив, что выдыхаемый ею воздух уже начал превращаться в пар, Линн закрыла дверь ногой и подтащила к себе переносной электрообогреватель. Затем она занялась просмотром приложенных к сообщениям фотографий. Они оказались низкого качества. Их явно сделали с помощью телеобъектива с большого расстояния. И все равно они позволяли понять, как выглядели запечатленные на них трое мужчин. Самый пожилой из всех, сам Карстен Бофельт, явно страдал от избыточного веса, имел редкие волосы и всегда ходил в одном и том же костюме. На каких-то снимках он присутствовал один, где-то в компании двух других мужчин. Она узнала его, поскольку собирала информацию о нем в прошлом году. Ей стало немного не по себе при виде знакомого лица. Ведь если бы она тогда все довела до конца, что касается Ульв А/С, последних событий не произошло бы.
Второй мужчина, с подстриженными ежиком волосами и широкими плечами, напоминал военного. Она долго не задержалась на нем и, открыв следующую фотографию, обнаружила на ней черноволосого парня, который на вид был на пять-шесть лет старше ее самой. Она вздрогнула, увидев его, и увеличила яркость экрана, пытаясь лучше рассмотреть лицо. Несмотря на нечеткое изображение, она сразу поняла, что именно этот человек попал в объектив камер наблюдения, установленных в ее доме.
Скорей всего, он также был изображен на фотороботе, составленном после стрельбы у SEB-банка в ноябре. Полиция считала его руководителем той акции. По их мнению, он, вероятно, являлся выходцем с Ближнего Востока. Но они больше ничего не знали о нем, и им так и не удалось выйти на его след.
Сейчас же он благодаря коротким пояснениям, которыми были снабжены все снимки, по крайней мере обрел имя.
Амид.
Она потерла руки, чтобы согреть пальцы, и, достав еще одно одеяло, накрыла им колени, а потом выложила три фотографии друг против друга на экране. Амид выглядел наименее опасным из всех. Или, по крайней мере, наименее угрожающем, если учесть, что все трое были сейчас ее главными противниками. Правыми экстремистами. Нацистами. Она уставилась на их изображения. Амид тоже постоянно ходил в костюме, хотя и не в таком элегантном, как двое других. Своими тонкими чертами он немного напоминал женщину рядом с ними. И фактически имел небольшое сходство с Саманом, с которым она общалась во время расследования осеннего инцидента. Он выглядел достаточно дружелюбным.
