За полгода до этого Карин переехала в Швецию из Германии вместе со своей шведской матерью. До поступления в Стокгольмский университет она считалась одним из самых известных активистов АФА в Геттингене, там ее буквально травили. Несколько немецких друзей Карин последовали ее примеру и перебрались вместе с ней в кохаузинг в Альвике. Когда она связалась с отделением Линн, базировавшимся в центре города, у нее уже была готовая группа, куда, помимо самой Карин и ее немецких друзей, входили несколько датчан и еще несколько студентов одной из радикальных ячеек Стокгольмского университета — Ya Basta! Линн немного удивило появление неизвестной группы АФА, но с помощью общих знакомых и рекомендаций из Германии они быстро нашли общий язык.
Их отношения слегка напоминали любовную историю. Они виделись каждый день. Карин, которая была на два года старше Линн, к тому же успела многое повидать и с увлечением рассказывала обо всем, стала для нее кем-то вроде старшей сестры. Или взрослого наставника, которого Линн часто не хватало, пока она росла, поскольку ее мать часто отсутствовала, принимая участие во всевозможных встречах, демонстрациях и акциях поддержки социально уязвимых групп.
Линн старалась не обращать внимания на склонности к насилию, имевшиеся у Карин. Сама она никогда не страдала от них, но неоднократно видела, как Карин разбиралась со своими врагами — нацистами, приставучими извращенцами и полицейскими. Сама же Линн не верила в насилие как в метод борьбы. И все равно не ставила под сомнение правильность действий подруги. Все остальное было ведь просто фантастически. Они ходили на концерты и в клубы. Готовили еду вместе. Ездили на выходные в Берлин. Если бы не темная сторона личности Карин, это был бы один из лучших периодов жизни Линн.
Счастливое время, закончившееся в тот день, когда они решили защитить памятник Валленбергу от нацистов.
Линн пришла со своей группой на час раньше, и они встали вокруг каменного монумента на площади Нюброплан. Их было десять человек. Мысль состояла в том, чтобы образовать живую стену. Закрыть его собственными телами. Никто не собирался нападать. Полиции там не было. Демонстрация приближалась. Ее участников оказалось значительно больше, чем их, около пятидесяти человек, как взрослых, так и молодых нацистов со щитами, не считая тащившихся следом молодых девиц и парней, главным образом обычных зевак. Демонстранты замедлили движение, а потом остановились, увидев преграду из сторонников АФА. Затем на них обрушился поток брани. Оскорбления типа «еврейские свиньи» и «предатели народа» эхом отдавались от стен окружающих домов.
Группа Линн стояла молча. Неподвижно. Нацисты даже не пытались нападать, даже когда они подошли угрожающе близко. Брызги слюны долетали до них, они видели перед собой искаженные ненавистью лица. Все произошло очень быстро. Карин — Линн думала, что ее задержали вместе со всей группой по пути — появилась из-за кустов парка Берзелии. Она взяла с собой всю свою команду из двенадцати человек. Все в темных армейских костюмах, они лавиной обрушились на правоэкстремистских демонстрантов. Для начала закидали дымовыми гранатами, чтобы вызвать хаос, испугать наиболее неопытных и обратить в бегство. И большинство побежали, однако наиболее смелые остались, встали плечом к плечу, закрывшись щитами. Группа воинственных активистов Карин, многие из которых имели многолетний опыт стычек с немецкой полицией и вооруженными скинхедами из НДП, атаковала их. Линн еще толком не успела понять, что происходит, когда один из ее собственных людей, молодой парень из Линчепинга, которого она лично уговорила принять участие в этой акции, получил по голове камнем, брошенным нацистами. Он повалился назад и ударился затылком о булыжники мостовой. Кровь била фонтаном. Когда Линн опустилась на колени перед ним, нацисты сразу же оказались около нее. Один из них попал ей ботинком в голову. Его металлический носок разорвал кожу у виска. Она упала, и ее принялись избивать ногами несколько человек. Она свернулась клубком и закрыла голову руками. Боли больше не было, даже когда тяжелые мартинсы попадали ей по почкам. Уголком глаза она увидела Карин, которая заставила разбежаться остатки нацистов. Ее группа преследовала их, тогда как она сама опустилась на колени рядом с Линн.
Линн обернулась, услышав шаги за спиной. Карин медленно подошла к ней, остановилась немного в стороне и посмотрела серьезно на нее. Они стояли молча. Грудные мышцы Карин двигались вместе с дыханием.
«Она, наверное, все это время продолжала усиленно тренироваться, — подумала Линн. — Отжималась и подтягивалась».
Ее плечи стали шире. На руках были заметны мышцы. Карин сделала несколько шагов ей навстречу.
— Нам надо поговорить, — сказала она.
Линн отвернулась и уставилась в сторону горизонта.
— В этом нет смысла, — ответила она. — Ты прекрасно знаешь мое мнение о случившемся.
— Я так и не получила возможности объясниться, — сказала Карин.
Линн ни разу не дала ей шанса. Карин подвергла опасности их жизни в тот раз, когда решила не рассказывать о своих планах, поскольку знала, что Линн откажется участвовать в нападении. Линн оказалась абсолютно неготовой к такому повороту событий. Она и ее группа стали приманкой. Оправданием для Карин использовать ее боевиков якобы для защиты соратников. Михаэль, молодой парень из Линчепинга, ослеп на один глаз. А сама Линн после того избиения все еще чувствовала боль в спине, просыпаясь по утрам. Она покачала головой.
— Мы могли умереть. Какое здесь может быть объяснение.
Карин встала рядом и осторожно положила ей руку на плечо. Легкий туман, опустившийся на город, сделал влажными их лица. Линн уже решила уйти, но передумала. Они стояли неподвижно.
— Извини. Мне очень хотелось бы, чтобы этого всего не произошло, — сказала Карин, переминаясь с ноги на ногу. Линн догадалась, что она искала правильные слова. — Я слишком хотела показать себя. Забыла просчитать все риски. Думала только о себе и своей группе, — продолжила Карин и повернулась к Линн с еле заметной улыбкой на губах. — Я скучаю по тому времени, когда мы были вместе. Оно было прекрасным.
Линн встретилась с ней взглядом.
— Да, — сказала она, зная, что оно никогда больше не повторится. То время закончилось безвозвратно. Линн увидела, что Карин тоже поняла это. Даже если надеялась в каком-то виде вернуть его. Слишком много воды утекло с тех пор. И Линн сильно сомневалась, что Карин изменилась.
— Ты должна позволить мне сделать все самой, — сказала она. — Освободить сестру. Я пойду туда одна.
Карин потерла руки, согревая их.
— Я здесь не только ради тебя, но и ради остальных, — ответила она. — Кто-то должен обеспечить безопасность. Если нацисты обнаружат нас.
— Хорошо, но мне не нужна группа поддержки из черного блока.
Карин никогда не понимала шуток.
— Я не одна, — сказала она. — Есть еще братья Фрост. Они как раз пришли.
Линн поняла. Ударное звено. Карин и близнецы. Два усыновленных корейца. Они с ней были одного возраста. Она встречалась с ними раньше. Один был чемпионом Европы по таеквондо, а второй — победителем нескольких престижных турниров. Оба входили в группу Карин еще десять лет назад.
