Понимаешь, в ней есть то, что может положить начало чему-то хорошему, и надеюсь, что это не исчезнет. Мне бы хотелось, чтобы она смогла выйти замуж, и когда я говорю, что собираюсь приглядывать за ней, то потому, что посоветовал ей поступить именно так. Если она встретит мужчину, который будет хорош хотя бы наполовину, этого будет достаточно, чтобы ростки, появившиеся в ней, продолжали развиваться в сторону чего-нибудь домашнего, простого, и, если она будет держаться за все это, в будущем мне не придется оставлять ее на произвол судьбы, и я, по крайней мере, смогу быть ей другом – говорю это от чистого сердца.
Напиши мне вновь поскорее. Кланяюсь тебе.
Добавлю еще пару слов: ты спрашиваешь меня, в чем я нуждаюсь. Я еще раз поразмыслил над этим, и мне кажется, я не смогу оценить, что мне на самом деле нужно, – список будет слишком длинным: поэтому давай решим, что в наших силах, и постараемся работать с тем, что сможем купить. Возможно, то, что удастся приобрести, покажется недостаточным, но когда жизненные планы осуществляются хотя бы частично, это уже кое-что. Со своей стороны, добавлю: я буду работать с тем, что ты сможешь предоставить.
Там у меня будет меньше расходов, и я буду жить экономнее, чем здесь. По прошествии года я уже смогу добиться существенных успехов только за счет этого. Я также собираюсь заказывать по почте краски и прочее. Итак, если смогу, я, разумеется, возьму с собой некоторый запас, но если это будет невозможно, я не стану из-за этого откладывать отъезд.
Надеюсь, прошедший год все же можно считать удачным, потому что я не пренебрегал работой, а, наоборот, добился успехов в том, в чем был не очень силен. Естественно, многое из того, что я делаю, получается далеко не идеальным, и теперь пришло время бросить силы на исправление этого.
Я писал в предыдущем письме, что Христина сразу же нарушила определенные данные мне обещания и что она поступила довольно скверно: речь идет о ее попытке работать горничной в публичном доме – этот вариант нашла и настоятельно рекомендовала ей мать. Сама Христина сразу же пожалела о содеянном и отказалась от этой работы, однако это все же было проявлением ужасной слабости с ее стороны – поддаться именно в это время, но такова уж она или, по крайней мере, была такой до сегодняшнего дня: в ней пока отсутствует та сила, которая заставила бы сказать решительное «нет» этому. Как бы то ни было, она подталкивает меня к мерам, которые я все время откладывал.
Однако этот случай показал, что она переживает нечто вроде кризиса, и я надеюсь, что он «выражается только в этом, и ни в чем другом». Кроме того, она сама считает, что из нашего расставания в итоге, вероятно, получится что-то хорошее.
А так как у них с матерью слишком крепкая связь, которая может привести к роковым последствиям, то этим двоим предстоит вместе пойти по правильному или по гибельному пути.
Их решение сводится к тому, что она будет делить кров с матерью и обе будут по очереди ходить на работу и стараться жить честно. Таков их план, и на их счету уже есть несколько рабочих дней, я же разместил объявления, а они ежедневно ищут работу и даже получают от этого удовольствие.
Я продолжу это делать: буду давать объявления до тех пор, пока это необходимо, и оказывать поддержку там, где смогу.
Если получится, перед отъездом я заплачу за их комнату на несколько недель вперед и оставлю денег на пропитание: это даст им чуть больше времени на то, чтобы их план по-настоящему сработал и их положение улучшилось. Правда, я еще не обещал им, что буду помогать, потому что сам пока не уверен, что это возможно. Буду действовать по обстоятельствам.
И я настоятельно советую ей выйти замуж по расчету за какого-нибудь вдовца или кого-нибудь еще, добавляя, что для такого человека она должна стать лучше, чем была со мной. И что она сама знает, чего мне в ней недоставало, что теперь она должна стать мудрее и вынести урок из этого, что я совершенно не держу на нее зла, зная, что улучшения и изменения не происходят в одночасье, но к этому ведут, так сказать, определенные шаги, и, отправившись из той точки, в которой она находится сейчас, она может работать над собой, не допуская срывов, не ища связи между своими ошибками и мной и не впадая в уныние, и стремиться только к тому, чтобы стать лучше для другого.
Сейчас она и сама ясно осознает это, и я надеюсь, она никогда не забудет об этом. Их общая слабость заключается в том, что они легко впадают в отчаяние и срываются, однако у них хватает терпения начинать все заново, в чем особенно преуспела Христина, и, хотя она совершила много досадных для меня ошибок, я уверен, в ней есть хорошее, которое оправдывает все остальное, и я не страшусь за ее будущее еще и по этой причине. К такому человеку, как она, сама природа ДОЛЖНА проявлять МИЛОСЕРДИЕ, и я хотел бы быть полностью в этом уверен, и с моей стороны гнусно верить в это лишь отчасти – делая так, я не могу смириться со всем и отказаться от всего того, на что потратил столько усилий в попытке все исправить.
Ты напишешь мне вскоре, не так ли?
383 (321). Тео Ван Гогу. Гаага, пятница, 7 или суббота, 8 сентября 1883
Дорогой Тео,
мои сборы закончены и прочие дела улажены, и как только я получу деньги на дорогу, я отправлюсь в путь. Будет лучше всего, если в этих обстоятельствах я поскорее приступлю к работе. Потому что во время переезда и т. д. нельзя создать ничего стоящего, и я не смогу вновь приняться за дело, пока не окажусь где-нибудь на природе. Итак, надеюсь, что, если в десятых числах ты пришлешь мне немного денег, я смогу уехать; если у меня не получится без пересадок добраться до пункта назначения, я остановлюсь на день-два в деревне неподалеку.
Надеюсь, что все пойдет согласно твоим прогнозам, которых, впрочем, я тоже более или менее придерживаюсь: произошедшее заставит Христину встать на путь истинный. Однако я опасаюсь, что этого не случится и она вновь примется за старое.
На мой взгляд – а я очень близко ее знаю, – она слишком слаба духом и ей не хватает силы воли, чтобы продолжить двигаться по правильному пути.
Когда я говорил с тобой об этом в твой последний приезд, я был готов принять решение, но, по-моему, тогда перед ней лежало две дороги и выбор зависел от нее, а не от меня. Если бы она действительно хотела остаться со мной, если бы это были не просто слова, если бы это проявилось в работе над недостатками, которые делали положение невыносимым, то, полагаю, как бы сложно и бедно мы ни жили, ее постигла бы лучшая участь, чем та, что ожидает ее теперь. Однако я увидел в ней нечто от сфинкса, не способного сказать ни «нет», ни «да». И если ты спросишь меня, что́ она собирается делать, я знаю лишь одно: это уж точно не будет таким правильным, как то, на что она способна.
На днях я убедился, что объявления они просматривают лишь для вида – вероятно, ожидая моего отъезда, чтобы начать заниматься тем, о чем мне не говорят.
