Книга Птица в клетке. Письма 1872–1883 годов, страница 14. Автор книги Винсент Ван Гог

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Птица в клетке. Письма 1872–1883 годов»

Cтраница 14

Стародавняя вечная вера и любовь к Христу, может, и спит в нас, но она не умерла, и Бог может оживить ее в нас. Но даже чтобы возродиться для вечной жизни, к жизни в Вере, Надежде и Любви – к неувядаемой жизни, – к жизни христианина и христианского труженика, быть подарком Господним, творением Господа – и одного лишь Господа, – давайте все же возложим наши руки на плуг в поле нашего сердца, закинем наш невод еще раз, – давайте попытаемся еще раз, – Господу известен умысел духа, Господь знает нас лучше, чем мы знаем себя, ибо Он сотворил нас, а не мы сами. Он знает, в чем вы имеете нужду, Он знает, что́ хорошо для нас. Да благословит Он семя слова Его, которое было посеяно в наших сердцах.

С Божьей помощью мы проживем жизнь. С каждым искушением Он даст нам и облегчение.

Отче, мы молим Тебя не о том, чтобы Ты взял нас из мира, мы молим Тебя, чтобы ты сохранил нас от зла. Нищеты и богатства не давай нам, питай нас насущным хлебом. И пусть Твои песни будут нашей усладой в домах нашего паломничества. Бог отцов наших будет нашим Богом: пусть их народ будет нашим народом, их вера – нашей верой. Странники мы на Земле, не скрывай от нас заповедей своих, но пусть любовь Христова объемлет нас. Молим, чтобы не покинули мы Тебя или не отказались следовать за Тобой. Твой народ будет нашим народом, Ты будешь нашим Богом.

Наша жизнь – это путь пилигрима. Однажды я видел прекрасную картину: это был вечерний пейзаж. Вдалеке справа виднелась череда холмов, казавшаяся синей в вечернем тумане. Над холмами – великолепие заката, серые тучи в серебряных, золотых и пурпурных штрихах. Местность представляла собой равнину или степь, покрытую травой и вереском, там и сям виднелись белые стволы берез с желтыми листьями, осень уже наступила. Дорога вела к далекой, далекой горе, на вершине которой стоял город, – заходящее солнце отбрасывало на него лучи своего великолепия. По дороге шел путник с посохом в руке. Он уже проделал долгий путь и очень устал. На его пути стояла облаченная в черное женщина, фигура которой вызывала в памяти слова святого Петра: «Нас огорчают, а мы всегда радуемся». Этот Божий Ангел был помещен туда, чтобы воодушевить паломников и ответить на их вопросы:

И паломник спросил ее: «Идет дорога в гору?»
И ответила она: «До самого конца».
И спросил он снова: «И путь мой будет долог?»
И ее ответ был: «С утра до ночи, да».

И паломник продолжил шагать, огорченный, но всегда радостный: огорченный, потому что ему предстояло пройти еще очень много, путь был таким долгим. Его переполняла надежда, когда он смотрел вверх, на вечный город, сиявший вдалеке в вечерней заре, и думал о двух старых изречениях, которые он слышал давным-давно. Вот одно из них:

Так много битв нас ожидает,
Так много горя мы узнаем,
И будем часто мы молиться,
И встретим в мире наш конец.

А вот другое:

Вода уже у самых губ,
Но выше не дошла.

И он сказал: «Я буду все больше уставать, но также приближаться к Тебе». Разве не ведет человек постоянную борьбу на земле? Но в этой жизни есть утешение, данное Богом. Ангел Божий, утешающий людей, – это Ангел Милосердия. Давайте не забывать о Нем. И когда все мы вернемся к повседневным делам и обязанностям, давайте не забывать, что вещи не такие, какими кажутся, что через повседневное Бог учит нас высокому, что наша жизнь – это путь пилигрима, и что мы странники на Земле, но у нас есть Бог и Отец, который хранит пришельцев, и что мы все – братья. Аминь.


А теперь да пребудет благодать Господа нашего Иисуса Христа, и любовь Бога Отца, и общение Святаго Духа со всеми нами. Аминь.

(Священное Писание, псалом XCI)

Гонимый суровыми ветрами, я терял сознание от страха,
Сквозь бурю мягкие и ясные,
Такие нежные тихие звуки касаются моего слуха:
«Это Я, не бойся».
Это Я, кто отмыл твою душу добела;
Это Я, кто заставил твои слепые глаза прозреть,
Это Я, твой Господь, твоя жизнь, твой свет,
Это Я, не бойся.
Эти бушующие ветры, это бурлящее море
Потратили свою смертоносную силу на Меня,
Они не принесут ни капли вреда тебе,
Это Я, не бойся.
Эта горькая чаша, я испил ее первым,
Для тебя глоток из нее не несет проклятья,
Руку, которую протягивает ее тебе, пронзили.
«Это Я, не бойся».
Когда ступит твоя нога на другую сторону,
Отдохни, тысяча радушных возгласов встретит тебя;
Один знакомый голос поприветствует твое сердце:
«Это Я, не бойся».
Мои глаза смотрят на твою постель,
Мои руки под твоей головой,
Мое благословение разлито вокруг тебя,
«Это Я, не бойся».

Еще раз мысленно жму руку. Вчера вечером я побывал в Тернем-Грин, я должен был провести там службу за мистера Джонса, который приболел. Я шел туда пешком вместе с его старшим сыном, ему 17 лет, но он уже так же высок, как я, и у него растет борода. Когда-нибудь он посвятит себя семейному делу – его отец владеет большим заводом, у юноши честное, доброе, восприимчивое сердце и огромная потребность в религии, его надежды и мечты направлены на то, чтобы правильно поступать с работниками в будущем, я порекомендовал ему «Феликса Холта» Элиот. В парке было красиво: старые вязы освещал лунный свет и трава была покрыта росой. Мне было очень приятно проповедовать в той церквушке, она деревянная. Пока, Тео, пока, мой мальчик, я надеюсь, что я написал все так, чтобы ты смог это прочесть. Держись и поскорей поправляйся.

099 (82). Тео Ван Гогу. Айлворт, суббота, 25 ноября 1876

Айлворт, 25 ноября 1876


Дорогой Тео,

благодарю за твое последнее письмо, которое я получил одновременно с тем, что было послано из Эттена. Значит, ты снова в строю: все, что может рука твоя делать, по силам делай, и твоя работа и молитвы не останутся без благословения. Как бы я хотел по первому снегу отправиться вместе с вами в Хейке и в Спрюндель. Но перед тем как продолжить [свое письмо], я перепишу несколько строф, которые наверняка тебе понравятся:

Жизненный путь [24]

Двое влюбленных у поросшего мхом ручья
Прижались щеками друг к другу,
Их темные и золотистые волосы перепутались,
А они слушали пение заигрывающих друг с другом дроздов.
О, пора цветения!
О, лучшее время любви!
Двое обвенчались перед алтарем,
Звучал радостный колокольный перезвон,
Дул мягкий ветерок, словно от трепещущих крыльев,
Пока лепестки покрывали их путь.
О, целомудренная невеста!
О, нежная гордость!
Две головы склонились над колыбелью,
Две руки переплелись над головкой,
Обняв друг друга, качая ее,
Пока двое смотрели на жизнь, ниспосланную любовью.
О, торжественный час!
О, таинственная сила!
Двое родителей у вечернего очага,
Красные отблески упали на их колени,
Коснулись головок, которые медленно подрастали,
Словно бутоны лилий на стебле.
О, терпеливая жизнь!
О, деликатная борьба!
Двое неподвижно сидели там же,
Красные отблески освещали их колени,
Но все головки, которые медленно подрастали,
Ушли и оставили в одиночестве эту пару.
О, быстротечное путешествие!
О, безвозвратное прошлое!
Красные отблески падали на пол
И увеличивали пространство между ними,
Они придвинули свои кресла поближе друг к другу,
Их бледные щеки соприкоснулись, и промолвили они: «Еще раз».
О, воспоминания!
О, прошлое!

Три стульчика

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация