И стоять на пути такой женщины, препятствуя ее спасению и избавлению от страданий, – чудовищно.
Сейчас я знаю, что почти все священники высказались бы, как папа, и потому причисляю их всех к самым большим грешникам мира. Мы с тобой совершаем поступки, которые могут считаться греховными, но все же способны сострадать и сочувствовать, потому что понимаем, что у нас самих есть недостатки, и знаем, как устроена жизнь, мы, в отличие от священников, не упрекаем падших или слабохарактерных женщин в том, что они сами виноваты в своих несчастьях.
К тому же твоя дама действительно добропорядочная женщина из приличной семьи, и потому, полагаю, папа совершил непростительную ошибку.
Думаю, в тяжелых обстоятельствах отец, будучи пастырем, должен был бы побудить тебя оказать ей поддержку и помочь ей перенести горести ради ее спасения. У такого человека, как папа, ожидаешь найти утешение, когда общество отказывает в нем, но в результате он поступил даже хуже, чем обычные люди.
Ужасно, что он настроен так.
Когда он был здесь, то осуждающе высказался о моих отношениях с Син. На что я заявил, что не против жениться на ней.
Тогда он СМЕНИЛ тему и начал ходить вокруг да около.
Он не хотел сказать прямо, что я должен оставить ее, но выразил сожаление, что я состою в отношениях с ней.
Впрочем, я не стал долго разговаривать с ним об этом именно потому, что не считаю его тем, кого это касается. Ты выполнил свой долг, поставив родителей в известность, но раз они рассуждают так, это, по-моему, дает тебе право больше не рассказывать им ничего и не делиться с ними своими переживаниями, раз они не вполне справедливые люди. Они ошибаются, забывая о смирении и человеколюбии.
Ты пишешь, что дела в фирме идут не очень хорошо. Это довольно скверно. Но положение всегда было шатким и будет таким всегда. Не будем же терять мужества и постараемся вновь запастись жизненной энергией и терпением.
Сообщаю тебе, что я настолько преуспел в создании первой композиции, набросок которой я выслал тебе ранее, что почти закончил ее. Сначала я рисовал углем, после чего проработал все кистью и типографской краской. Так что в этой вещи чувствуется определенная энергия, и я полагаю, что, посмотрев на нее вновь, можно обнаружить то, что не было заметно на первый взгляд.
С тех пор как я отослал тебе набросок, я сделал еще один, на схожую тему. Помнишь, когда-то (в прошлом году) ты описывал несчастный случай, произошедший на каменоломне Монмартра: ты наблюдал за группой рабочих, один из которых серьезно пострадал.
Так вот, на этом рисунке похожая сцена, но изображена просто бригада за работой.
Однажды, гуляя с ван дер Вееле по дюнам Деккерсдёйн, мы нашли там песчаный карьер, и с тех пор я начал приходить туда и день за днем работать со множеством моделей; вот так и родился второй набросок.
Рисунок из письма 348
Одни мужчины катят тачки, другие копают песок, я постараюсь зарисовать и их, однако композиция довольно сложна, и в наброске, пожалуй, будет непросто изобразить и тех и других.
Фигуры выполнены по основательно проработанным этюдам. Мне бы очень хотелось выполнить с них оттиски: один на серой бумаге, а другой – на желтой.
Я мечтаю, чтобы ты, Тео, вновь побывал в моей мастерской, потому что у меня накопилось очень много этюдов, и теперь ты сможешь понять, какую цель я преследую, работая над ними, и сколько всего из них можно почерпнуть.
Я заказал раму или, вернее, паспарту из обычной древесины и покрасил ее в светло-коричневый цвет, а внутренний ободок – в черный: таким образом, она удобно окаймляет рисунок, позволяя работать в его границах.
Я подготовился к созданию более масштабных композиций, и у меня уже готовы подрамники для двух новых картин. Мне хотелось бы написать рубку леса, свалку с тряпичниками и сбор картофеля в дюнах.
Хорошо, что я побывал у Раппарда, потому что его поддержка вдохновила меня и придала уверенности в собственных силах, которой мне так не хватало.
Увидев все эти рисунки и этюды, Тео, ты поймешь: в этом году у меня было столько тревог и забот, что я почти уже не был в состоянии их выносить. Чертовски сложно выковывать человеческую фигуру.
И поистине с ней как с железом: ты бьешься над моделью не покладая рук, сначала ничего не выходит, но постепенно она начинает тебе подчиняться, и вот ты видишь, что фигура, словно металл, поддается ковке, когда раскаляется, и тогда нужно обязательно работать над ней и дальше. Создавая эти два рисунка, я постоянно занимался с моделями – возился с ними и днем и ночью.
Меня огорчило твое сообщение о том, что дела идут не очень успешно: если положение ухудшится, нужно будет удвоить наши усилия.
Я буду с удвоенным вниманием работать над рисунками, а ты пока что будешь с удвоенной пунктуальностью присылать мне деньги. От них зависит, будут ли у меня модель, мастерская, пропитание; если их сократить, то я словно задохнусь или утону, я имею в виду, что сейчас они мне нужны как воздух. Эти два рисунка долго жили в моем сердце, но у меня не было средств на их создание, и вот благодаря помощи Раппарда я добился прогресса. Творческий порыв нельзя сдерживать, то, что ты чувствуешь, должно найти выход.
Знаешь, о чем я часто думаю? О том, чтобы наладить связи в Англии с «Graphic» или с «London News». Сейчас, когда мои дела идут в гору, мне бы хотелось поработать над более масштабной композицией, которая могла бы подойти иллюстрированному журналу. Боутон вместе с Эбби создает рисунки на тему «Picturesque Holland»
[162] для «Harper» в Нью-Йорке (который также является партнером «Graphic»). Эти иллюстрации (детально проработанные – по всей вероятности, воспроизведенные с большего по размеру оригинала) я видел у Раппарда. И вот я думаю: если «Graphic» и «Harper» посылают своих иллюстраторов в Нидерланды, они вряд ли откажутся принять на работу нидерландского рисовальщика, если он сможет предложить им нечто хорошее за скромную плату. Я бы с большим удовольствием работал на ПОСТОЯННОЙ основе за ежемесячное жалованье, чем изредка продавал рисунки за сравнительно более высокую цену. Я бы с радостью обязался выполнить серию рисунков, например похожих на те два, что сейчас на моем мольберте, или на те, которые я только задумал. Полагаю, мне будет нелишне отправиться в Лондон, взяв с собой рисунки и этюды, и поговорить с управляющими различными издательствами, а лучше – с такими рисовальщиками, как Херкомер, Грин, Боутон (правда, некоторые из них сейчас в Америке), или другими, если они будут в Лондоне. Там я смог бы получить самые полные сведения о происходящем. Кто знает, может, Раппард тоже захочет поехать показать свои рисунки. Мне кажется, что это или нечто подобное нужно непременно осуществить, вне зависимости от того, придется ради этого изменить планы или нет. Полагаю, я смог бы создавать по одному большому рисунку в месяц в качестве иллюстрации для двойного разворота (double page engraving) и работать с другими форматами: над иллюстрациями на целую страницу (whole page) и половину страницы (half page)
[163]. Я знаю, что можно печатать иллюстрации большого и малого формата, но двойной разворот больше подходит для рисунков, выполненных более размашисто, в то время как иллюстрации маленького формата можно рисовать иначе, используя, например, только чернила или карандаш.
