Играют в потрясение обычно куда ярче, публично демонстрируя более сильные чувства.
— Вы находились там, — напомнил Лёха, решив ещё немного понаблюдать за распорядителем, а заодно собрать побольше информации о дне ограбления. В то, что перед ним находится похититель казны, он уже не верил. — И многие сообщили, что вы не помогали в разборе завалов, а просто стояли, смотрели, а затем ушли.
Вот теперь Аланис отвёл взгляд. Он долил себе вина, взял бокал и вновь откинулся на спинку кресла, но не расслабленно, а скорее подавлено.
— Несмотря на весьма внушительный список моих злодеяний, я никого не убивал, — сообщил он, сделал большой глоток и печально посмотрел в глаза Стрижа. — Я — трус.
В ответ на удивлённый взгляд собеседника он едва заметно дёрнул уголками губ:
— Помимо того, что я самым вульгарным и непочтительным образом указываю людям на их недостатки, я ещё и склонен признавать свои. Я — трус. В отличие от большинства родичей, я никогда не считал способность убивать доблестью, или поводом для гордости. Я не переношу вида крови и, говоря откровенно, я просто окаменел при виде…
Он сглотнул подступивший к горлу ком и поспешно приложился к бокалу с вином. Вид его наводил на мысли, что Аланис вот-вот наблюёт на дорогой ковёр.
— Прошу прощения, — отдышавшись, продолжил он. — Просто видеть, куски плоти, ещё недавно бывшие живыми, дышащими, мечтающими людьми… То было испытание, с которым я не справился. Я позорно бежал от этого ужасающего зрелища туда, где от меня был хоть какой-то толк.
— И куда же? — уточнил Лёха.
— В работу, — глядя перед собой ответил Аланис.
Стриж не раз видел этот взгляд, направленный словно за пределы реальности. Взгляд, перед которым вновь отчётливо развернулась ужасающая картина из прошлого.
— Я проверил запасы лекарств и послал слуг в ближайшие города и деревни за лекарями и медикаментами, — продолжил распорядитель, вновь приложившись к вину.
О сохранении трезвой ясной головы в разговоре с дознавателем он явно не беспокоился. Ему настолько нечего скрывать, или он просто не чувствует за собой прегрешений, которых не простит дядя Лауры?
— Кто-то видел вас в это время? — больше для проформы уточнил Лёха.
В то, что перед ним сидит преступник, он уже не верил.
— Пожалуй… — несколько растерянно произнёс Аланис.
Не слишком похоже на того, кто тщательно продумал алиби. Скорее на человека, который пытается вспомнить что он делал в день, настолько полный событий, что одни вытеснили из памяти другие.
— Меня совершенно точно видели слуги, которых я отослал за лекарями, — после непродолжительного молчания сообщил распорядитель.
— Можете назвать их имена? — уточнил Лёха.
— Безусловно. Я выписал каждому сопроводительное письмо с приказами лекарям незамедлительно прибыть с учениками и запасами, подходящими для нашей… ситуации.
Он вздохнул и опустил взгляд.
— К своему стыду, я даже отразил всё это в своих записях. Понимаю, что это был странный и малодушный поступок — вести учёт тогда, когда все были заняты разбором завалов и спасением жизней, но… Это был моим спасением. Островком спокойствия.
Стриж молча кивнул. Это была довольно типичная реакция на творящийся вокруг кошмар. К примеру, один из сослуживцев Лёхи под миномётным огнём садился на дно окопа и вырезал из бруска деревянную фигурку, за что получил прозвище «Эмиль
[13]».
— Если желаете, я прикажу принести мою учётную книгу, да и в книге кастеляна будут отражены и подорожные, и выделенные на закупку медикаментов суммы…
Отказываться Лёха не стал, но окончательно уверился, что Аланис — не тот, кого они ищут. Это, впрочем, не помешало ему расспросить распорядителя обо всём, что он помнил о том дне.
Несмотря на выпитое и начавшую замедляться речь, распорядитель не врал. Лёха намеренно время от времени спрашивал об одном и том же на разные лады, но Аланис ни разу не противоречил своим прошлым показаниям. Разве что время от времени позволял себе весьма уничижительные ремарки в отношении того или иного обитателя замка, включая непосредственное начальство — Пузыря. При этом он ни разу не опустился до прямых оскорблений и оставался крайне вежлив, при этом умудряясь оскорблять людей в весьма деликатной манере.
О Лауре он отозвался с полнейшим равнодушием, по сути не сказав ни хорошего, ни плохого. Для него новая графиня до сих пор оставалась никем, белым пятном. Да и не удивительно: дочка прежнего графа мелькала в жизни распорядителя разве что в виде очередной строчки расходов, или особо важного задания от кастеляна, вроде закупки и доставки тканей самых модных расцветок. Он и видел её, наверное, всего несколько раз за всю службу.
А вот её отца Аланис уважал. Причём искренне. И, похоже, скорбел о его гибели на свой, несколько странный, манер.
— Если вы вспомните что-то ещё о событиях того дня — сообщите капитану Дарану, — попросил Лёха, вставая. — Он передаст сведения мне.
— Безусловно, господин Дрюон, — Аланис неторопливо поднялся и, помедлив, тихо спросил. — А кого всё же убили?
— Этого вам пока не нужно знать, — сухо сообщил Стриж, завершая допрос.
— Девять из десяти, что он невиновен, — докладывал он позже в покоях Лауры.
Даран уже был там, опередив Лёху — видно, вышел из «шпионской комнаты» сразу, едва Стриж «завершил проверку».
— Но шанс есть, — уточнил одноглазый.
— Мизерный, — кивнул Лёха. — Если только этот человек — гениальный актёр от природы. Но тогда ему прямая дорога на подмостки театра.
— Если виновен — то премьера будет на подмостках эшафота, — мрачно буркнул Даран. — Что его теперь, отпускать?
— Лучше отпустить, — Лаура тяжело вздохнула. — Аланис очень толковый распорядитель, а у меня сейчас слишком много брешей, которые я не заткну в одиночку.
— У нас есть Пузырь и ещё два распорядителя, — напомнила Райна, которой явно хотелось посадить Аланиса под замок.
— Да, — согласилась графиня, — но я успела выяснить, что пока эти втроём решают одно дело, Аланис успевает сделать дюжину. Да и разве не все они одинаково под подозрением?
Воительница вздохнула, признавая правоту девчонки, и сменила тему:
— Как движется подготовка к празднику?
Лаура лишь печально хмыкнула:
— Вырученного Робином хватило, чтобы оплатить задаток поставщикам и выделить солидную сумму на расходы Вивьен. Не осталось ни медного колечка, но со стороны выглядит так, словно мы не жалеем денег на подготовку.
