Джулиан усмехнулся.
– И в отличие от тебя и твоих друзей, я правда забочусь о своих оценках. – Ядриэль со щелчком захлопнул ящик и повернулся к Джулиану.
– Тогда ты должен взять меня с собой!
– Ни за что, мы не возьмем тебя с собой в школу.
– Ты не можешь просто бросить меня здесь! – заныл Джулиан.
Ядриэль стиснул челюсти, теряя терпение.
– Значит, так… – сказал он, оборачиваясь к Марице в поисках поддержки. На ее лице было весьма плутоватое выражение. – Мы проведем голосование!
– Нечестно! – нахмурился Джулиан.
Ядриэль проигнорировал его.
– Марица.
В ответ она приподняла бровь.
– Как ты думаешь, Джулиану стоит остаться здесь, пока мы будем в школе? – задал он совершенно логичный и уравновешенный вопрос.
– Ну, конечно же, она встанет на твою сторону! – возразил Джулиан, дико жестикулируя. – Никакого голосования!
– Вообще-то, – Марица задумчиво закрутила розовый локон вокруг пальца, – я думаю, он должен пойти с нами.
Джулиан моргнул, все еще держа руки в воздухе. По лицу расплылась довольная улыбка.
– Раз бруха сказала, – он приземлился в кресло за столом и заложил руки за голову, – то надо идти!
Пришла очередь Ядриэля мямлить.
– Что?! – Он покачал головой, глядя на Марицу. Наверное, он ее не так понял. – Ты же не серьезно.
Она пожала плечами.
– В этом есть смысл, Ядз…
– Предательница, – прошипел он.
Марица выглядела так, будто едва сдерживала смех.
– Mira! Мы должны взять его с собой.
Джулиан ухмыльнулся.
– Если мы оставим его здесь, его поймают, – рассудила Марица. – Он слишком шумный и наверняка натворит дел, пока нас нет.
Улыбка Джулиана быстро исчезла.
Ядриэль застонал и потер лицо рукой.
– Но мы не можем…
– Если он останется здесь, то Лита стопроцентно его поймает, – заметила Марица. – Она кубинская абуэлита, и у нее нет других дел, кроме как слоняться по дому и убирать за мужчинами.
Ядриэль не хотел этого признавать, но она была права. К тому моменту, как он возвращался домой, комната, почти ежедневно, оказывалась убрана, а одежда выстирана и сложена на кровати.
Что ж, по крайней мере, сегодня Лите будет чем заняться.
Он посмотрел на Джулиана, чей взгляд был полным надежды и почти умоляющим. По логике вещей, Ядриэль знал, что Марица права. Он знал, что оставлять Джулиана дома без присмотра – опасно. Но все же.
– Может, просто оставим его на кладбище?
Предложение Ядриэля было встречено очередной серией стонов Джулиана.
– Ядз, – твердо сказала Марица, выпрямляясь и хмуро глядя на него. – В чем проблема?
Горло Ядриэля загорелось.
– Не хочу брать его с собой в школу.
– Но почему?
– Из-за того, что случилось с Лизой! – огрызнулся он.
Плечи Марицы опустились.
– Ядз… – Выражение ее лица смягчилось и стало жалостливым. Из-за этого по его коже пошли мурашки.
Тем временем Джулиан раздраженно смотрел на них по очереди.
– Э-э-э, кто-нибудь мне объяснит, кто такая эта Лиза? – нетерпеливо спросил он.
– Мертвая девочка, которая жила в здании моей начальной школы! – рявкнул Ядриэль.
Густые брови Джулиана взлетели к взъерошенным волосам.
– Вот только я не знал, что она мертва. – Ядриэля прорвало. – Так что я казался всем чудаковатым ребенком, который разговаривал сам с собой, а в придачу жил на кладбище и ни с кем не дружил! – Ядриэль сжал руки в кулаки и повернулся к Джулиану. – Ну как, достаточно веская причина? – спросил он.
Джулиан откинулся в кресле.
– О, – краснея сказал он тихим, неловким голосом.
– Ядз, – мягко проговорила Марица, пытаясь коснуться его руки, но Ядриэль быстро увернулся.
– А теперь, если не возражаете, я оденусь, – объявил он. Ядриэль зашел в ванную, прижав одежду к себе. Закрыв за собой дверь, он тяжело выдохнул, пытаясь сбросить груз с плеч. Он закрыл глаза и прислонился лбом к зеркалу, успокаивая прохладным стеклом пульсацию в голове. Давно он уже не вспоминал Лизу.
Когда ему было всего семь и он только начинал понимать, кто такие брухи и чем они отличаются от всех остальных, он дружил с маленькой девочкой по имени Лиза. Они вместе играли на футбольном поле во время переменок и общались, улучив свободную минуту во время уроков. Лиза любила играть с мягкими игрушками. Ее любимцем была вислоухая пятнистая собака. Ядриэль рассказывал о ней своим родителям, и на всех рисунках, что Ядриэль делал во время уроков ИЗО, они были вместе. Когда другие ученики в классе начали дразнить Ядриэля, он не понял почему.
Пару недель спустя его учительница встретилась с Энрике и Камилой. Когда они вернулись домой, то спросили у него про Лизу.
Порой Ядриэль до сих пор не отличал духов от живых. Если не обращать внимания, то прозрачные контуры легко не заметить – тем более в детстве.
Лиза умерла за год до этого после осложнения из-за гриппа в течение всего пары дней. Ее смерть была внезапной и неожиданной. Вислоухая собака была ее привязью.
Ядриэль вспомнил, как безутешен был в своем горе, как плакал и держался за маму, отказываясь от отцовского утешения и думая, что Энрике собирается убить Лизу. Пока Камила качала его у себя на коленях, медленно поглаживая спину, Энрике попытался как можно доходчивее объяснить.
Папа сказал ему, что Лиза уже мертва и что это нормально. Они не заставляли мирных духов силой перейти в мир иной. Он сказал Ядриэлю, что тот на самом деле помог Лизе – поскольку Энрике теперь знал о ней, он мог с ней встретиться и убедиться, что с ней все в порядке. Если она «заболеет» – этим словом Энрике описывал злых духов, когда Ядриэль был маленьким, – то он сможет помочь ей перейти на другую сторону – безболезненно и ради ее же блага.
Но когда Ядриэль вернулся в школу на следующий день, он уже не мог забыть о том, что Лиза – дух. Одноклассники смеялись над ним, потому что, по их мнению, он разговаривал сам с собой и играл с воображаемым другом. Ядриэль решил полностью игнорировать Лизу. Она следовала за ним повсюду; иногда она злилась, но чаще всего просто плакала.
В конце концов Ядриэль перестал ее видеть. Он до сих пор не знал, ушла ли она самостоятельно или его отец отпустил ее дух. Он больше никогда не приближался к вислоухой собаке.
Идея привести Джулиана в школу разбередила плохие воспоминания о Лизе. Что, если он оплошает? Что, если кто-нибудь поймает его за разговором с Джулианом? Меньше всего ему хотелось привлечь к себе больше внимания.
