– То есть я Велма? – возмутилась Марица. – Но я Фред!
– Очевидно, я Фред, – продолжил Джулиан, как бы не замечая ее.
Марица усмехнулась, и они с головой погрузились в споры о том, кто из них больше подходит на роль Фреда.
Ядриэль покачал головой.
– Эй! – Они захлопнули рты и посмотрели на него только после того, как он щелкнул пальцами. – Так куда мы идем? Где ошиваются твои друзья?
– По-разному. – Джулиан на мгновение задумался. – Но если они решили залечь на дно… – Он осекся, словно ему не понравился ответ. Он слегка покачал головой. – У железнодорожных путей есть подземный переход, где мы обычно тусуемся; давайте сначала посмотрим там.
– Туда можно дойти пешком? – спросил Ядриэль. – С собаками нас в автобус не пустят.
– Да, конечно. У меня и моих ребят нет проездных и тому подобной роскоши.
«Роскошь» – последнее слово, которым бы Ядриэль описал хлипкую карточку, купленную ему родителями по школьной скидке.
– Мы всегда ходим пешком или гоняем на скейтах. – Вдруг что-то вспомнив, Джулиан добавил: – Надеюсь, они нашли мой скейтборд.
Марица бросила на Ядриэля осуждающий взгляд. Тот лишь пожал плечами.
– Эй, а у тебя день рождения в следующем месяце? – спросила она у Джулиана.
Тот моргнул:
– Да, тринадцатого… Постой, как ты?..
Лицо Марицы было воплощением самодовольства:
– Видишь? – спросила она у Ядриэля. – Я же говорила. – С этими словами она повернулась и зашагала к железнодорожным путям. Донателло и Микеланджело трусили перед ней, словно телохранители с бочкообразными грудями.
– Но как ты?.. – Он повернулся к Ядриэлю. – Откуда она знает?
– Ведьмина интуиция! – бросила Марица через плечо.
Ядриэль не удержался от смеха и набрал скорость, чтобы догнать ее. Джулиан гнался за ними, требуя ответов.
10
Чем дальше они отходили от дома, тем больше Ядриэль сомневался в их плане. Послеполуденные пробки заполнили улицы Лос-Анджелса звуками гудков, сирен и грохочущих наперебой сабвуферов. Но по мере приближения к цели основные дороги начали редеть, пока звуки транспорта не превратились в далекое гудение. Перед ними вытянулись пустые рельсы.
Дорога была усеяна битыми коричневыми бутылками, обертками от фастфуда и окурками. Донателло и Микеланджело с энтузиазмом ковырялись в мусоре, в то время как Марица тщетно пыталась их удержать.
Мужчина, засунувший руки в карманы большой черной куртки, шел прямо на них. Заметив Донателло и Микеланджело, он перебежал через дорогу, сверля их взглядом.
– Ух и разозлюсь же я, если нас похитят или ограбят! – сказала Марица Ядриэлю.
Тот засмеялся, но шутка сняла лишь часть напряжения в плечах:
– Буду знать.
Послеполуденная жара как будто проходила сквозь Джулиана. Пылающий золотой свет, который струился по небу и отражался от зданий, не касался его. Наоборот, его омывало тускло-синим цветом сумерек.
Джулиан так ускорил шаг, что Марице и Ядриэлю пришлось перейти на бег трусцой, чтобы не отстать от него. Донателло и Микеланджело рысили рядом, шаркая тяжелыми лапами по тротуару.
– Сколько нам еще? – спросил Ядриэль.
– Прямо по курсу!
Ядриэль сунул ожерелье под футболку – не хотелось придумывать объяснение, если друзья Джулиана его заметят.
– Сюда, сюда, сюда! – Джулиан бешено махал им рукой, подбегая к лестнице, спускавшейся от железнодорожных путей.
– Стой! – крикнул ему вслед Ядриэль. Паника наконец взяла над ним верх.
Джулиан, слава богу, остановился наверху лестницы, но уже был готов спуститься по ней, положив одну руку на перила.
– Что такое? – спросил он.
– Какой у нас план? – спросил Ядриэль, мешкая.
– План? – переспросил Джулиан, скривив лицо в недоумении.
– Да, типа, что мы им скажем?
Джулиан отмахнулся.
– Ничего, мне просто нужно убедиться, что с ними все в порядке!
– Эм-м-м. – Марица встала подле Ядриэля. – Мы не можем просто войти в убежище твоих друзей, сказать: «Эй, пришли проведать вас», – и пойти дальше по своим делам.
Ядриэль закивал в знак согласия. Он был рад услышать еще один голос разума.
Джулиан застонал – составление плана было для него очередной головной болью.
– Скажу вам, что нужно говорить, когда мы будем на месте!
– Как Сирано де Бержерак
[81]? – спросил Ядриэль с саркастичной ухмылкой.
Джулиан моргнул:
– Эм-м-м… Ага.
– Ты хоть знаешь, кто это такой? – спросила Марица.
Джулиан нахмурился:
– Знаю!
Он явно лгал.
– Этого не сумел сделать он и тем более не сумеем сделать мы, – попытался рассудить Ядриэль, но уже потерял внимание Джулиана.
– Бла, бла, бла! Все схвачено! – настаивал он, поворачиваясь к лестнице и качаясь на носках. – Погнали, они прямо здесь!
– Джулиан, – прошипел Ядриэль, но было слишком поздно.
Джулиан уже преодолел половину лестницы, когда Ядриэль только начал спускаться по ней. Он торопился изо всех сил, споткнувшись лишь однажды, когда пятка соскользнула с неровной ступени. Спустившись по лестнице, Ядриэль завернул за угол и обнаружил Джулиана в бетонном туннеле под рельсами. Из-под кривой брусчатки росла трава, а по широким столбам стекали небольшие ручейки. Тротуар отлого поднимался вверх с обеих сторон, упираясь в арку.
– Слава богу, – выдохнул Джулиан. Его лицо озарила улыбка.
Среди кучи вещей сидела небольшая группа людей. Обшарпанная палатка, в которой, на вид, едва помещались два человека, была заделана кусками изоленты. На полу, помимо прочего, стояли кувшины, наполовину заполненные водой, и валялось нечто похожее на брезент.
Участок стены был полностью покрыт аэрозольной краской – не фреска, конечно, и не работа Бэнкси, но в разноцветных каракулях было свое очарование. Одни слова была написаны по-английски, другие – по-испански, а третьи представляли собой полную бессмыслицу. Сбоку неоновыми цветами – фиолетовым, розовым и синим – был нарисован большой череп, преимущественно беззубый. Оставшиеся зубы были кривыми и золотыми. Под черепом кособокими черными буквами была выведена фраза: «HAY NIÑAS CON PENE, NIÑOS CON VULVA Y TRANSFÓBICOS SIN DIENTES»
[82], – а в нижнем углу – «СВ. И».
