16
Ядриэль промчался по лестнице так быстро, как позволяли ноги, грохоча армейскими ботинками. Джулиан несся вперед, не сбавляя скорость. Он пролетел сквозь рабицу, и та загремела.
– Погнали, – махнул Ядриэль Марице. – Нужно идти.
Марица встретила его у подножия лестницы.
– Что, черт возьми, произошло? – спросила она. Ее голова металась туда-сюда между Ядриэлем и уносящимся Джулианом. Микеланджело тревожно заскулил. Тем временем Донателло что-то весело пожевывал – вероятно, мятую пластиковую бутылку. – Я так понимаю, что-то пошло не так.
– Именно, – подтвердил Ядриэль, когда они обогнули здание.
Несколько голов повернулись, когда Джулиан насквозь прорезал оживленную стоянку, оставляя за собой резкий порыв ветра.
Женщина ахнула и ударила по руке мужчину, стоявшего рядом с ней:
– Ты это видел? – спросила она, указывая туда, где только что прошел Джулиан. Очевидно, она заметила рубашку, которая уплывала по воздуху сама по себе.
Мужчина рассмеялся.
– Эти ветры Санта-Ана просто сумасшедшие, – сказал он, качая головой.
Ядриэль ускорил шаг, пересказывая Марице все, что произошло, пока они гнались за Джулианом. Живот скрутило от чувства вины, когда он вспомнил выражения на лицах Луки и Рио. Ядриэль не понимал, полностью ли Лука поверил в то, что Джулиан мертв, не говоря уже о том, поверил ли он, что тот стал призраком. Но он в любом случае перепугал Луку до полусмерти.
Он не хотел никого расстраивать, но ничего не мог с собой поделать. Учитывая то, насколько пренебрежительным и попросту неправильным было отношение Рио к Джулиану, разве мог Ядриэль не вмешаться? Тем более при Джулиане, который стоял в одной комнате с ними, слышал все собственными ушами и не мог защитить себя. Как мог быть Рио такого низкого мнения о Джулиане? Неужели он и правда так думает? Это и в самом деле его чувства? Или он просто притворяется, потому что ему больно?
У братьев Диас явно было проблемы с принятием эмоций.
Джулиан тяжело шагал по улице.
– Джулиан! – прошипел Ядриэль, пытаясь не отставать.
Рубашка свисала с кулака Джулиана, развеваясь во все стороны. Ветры Санта-Ана были в лучшем случае неубедительным прикрытием. Если они не проявят осторожность, то привлекут чье-нибудь внимание. А это последнее, что им сейчас было нужно.
– Постой!
Джулиан повернул за угол и исчез за старой церковью.
Ядриэль, Марица и собаки понеслись вдогонку. Они нашли Джулиана, который ходил туда-сюда перед входом в церковь, как загнанное животное. Ржавые резные решетки и кресты закрывали двери и окна. Злобный холодный ветер взметал вокруг него грязь и мусор. Лицо было суровым и расстроенным; мышцы челюсти напряглись, а ноздри то и дело раздувались.
Марица не решилась подойти поближе. Донателло заскулил, а Микеланджело нервно отряхнулся. Она бросила на Ядриэля настороженный взгляд.
Фраза, сказанная ею ранее, пронзила сознание Ядриэля:
«Он перестанет быть Джулианом».
Но Джулиан, ходивший перед ними, не терял контроль над собой и не становился maligno. Ядриэль был в этом уверен.
– Джулиан… – Ядриэль потянулся к нему, хоть и знал, что тот лишь осядет инеем на кончиках пальцев.
Но Джулиан дернулся:
– НЕ СМЕЙ.
И Ядриэль не посмел.
Вместо этого он осторожно наблюдал. Он не пытался подойти ближе, но и не отступал. Он попробовал начать со слов:
– Послушай, ты…
– Знаю, знаю, знаю! – нетерпеливо зарычал Джулиан. – Ты смоешь меня в унитаз!
Марица удивленно посмотрела на Ядриэля.
Румянец залил его шею и лицо:
– Я не…
– Просто подожди секунду! – Джулиан сел на корточки и прижал рубашку к лицу. Флуоресцентный свет, обрамленный аркой закрытых дверей, освещал ступени церкви желтым, но не касался Джулиана. На бетонной стене над ним был нарисован святой – безликий мужчина в черном одеянии с белой веревкой, обвязанной вокруг талии. В правой руке он держал череп, а в левой – распятие. Вокруг него крутились разноцветные завитки краски.
У Ядриэля болело сердце, но все, что ему оставалось, – это отступить и дать Джулиану время прийти в себя.
Джулиан привстал, глотая воздух. Ветер постепенно стих.
Он глубоко вдохнул и выдохнул сквозь сжатые зубы, а затем полностью встал и повернулся лицом к Ядриэлю. Щеки покрылись пятнами, а контуры размылись. Он провел кулаком по глазам, а затем наконец опустил руки по бокам.
Ядриэль обхватил себя руками.
– Ты в порядке?
Джулиан через силу рассмеялся.
– Господи, – фыркнул он, глядя куда угодно, только не на Ядриэля. – Можно мы сейчас не будем говорить о чувствах?
– Мне кажется, Рио не со зла, – продолжил Ядриэль, встав на одну ступеньку с Джулианом. – Просто ему больно. Ты ведь и сам это видел, да?
Джулиан уставился в землю, не зная, что сказать.
– Зря я на него тогда накинулся, – пробормотал он. Палец переместился к горлу в поисках того, чего там не было. Он взглянул на свое ожерелье на шее Ядриэля. – Но я так разозлился! – Он покачал головой, стиснув зубы.
– Он поймет, он…
Джулиан стрельнул в него взглядом:
– Он что, Ядз? – допытывался он. – Простит меня? Извинится сам? Примет меня с распростертыми объятиями? – Джулиан прижал к груди скомканную в кулаке рубашку. – Я мертв.
Ядриэль захлопнул рот. По телу пробежала дрожь.
– Мы что-нибудь придумаем, – предложил он, не понимая, что именно. Он не хотел видеть Джулиана таким и не хотел, чтобы Рио провел остаток жизни, думая, что брат бросил его.
Джулиан уже качал головой.
– Может, поговорить с ним еще раз? – предложил Ядриэль, почесывая укол в затылке.
– Нет, – сказал Джулиан. Гнев исчез под грузом усталости. – Пусть лучше думает, что я сбежал, – повторил он в сотый раз. – Так проще.
Может, и проще, но это неправильно. Ядриэль хотел возразить, но это была не его семья. Не его выбор.
– Я поступлю так, как ты считаешь нужным, – уступил он.
Джулиан задумчиво посмотрел на него темными глазами.
– Простите, что перебиваю… – Ядриэль почти забыл о Марице, пока та не сделала шаг вперед. Донателло и Микеланджело, два неподвижных изваяния, лежали на бетоне по бокам от нее с совершенно невозмутимым видом. – …но уже поздно, – сказала она, все еще держась подальше от Джулиана. – И судя по прогнозу, скоро пойдет дождь.
Все одновременно запрокинули головы и уставились на небо. Тяжелые темные тучи сгущались, прогоняя послеполуденное солнце.
