– Нет! Я… у меня не получилось; не сработало! – Ядриэль поднял ожерелье и портахе с пола. Кинжал вернулся в нормальное состояние. – Он вдруг рухнул и… и он умирал… – Ужасная сцена по кругу повторялась у него в голове.
– Ядз, – мягко сказала Марица, неуверенно шагая ближе. – Он уже мертв.
– Я знаю! – прорычал он. – Но он умирал, а потом просто исчез! И я не освободил его! – добавил он, когда Марица начала качать головой.
– Что-то не так, – сказала она.
– Да неужели! – рявкнул он.
– Я не только про Джулиана, – нетерпеливо сказала ему Марица. Она выставила перед ним телефон. На экране засветились сообщения. – Паола написала мне, – сказала она, и краска сошла с ее лица. – Мигель не вернулся.
– Что? – Сердце Ядриэля ухнуло. Подтверждаются худшие опасения. День мертвых официально в силе. Все духи теперь были на кладбище вместе со своими семьями. – Значит, его дух действительно где-то заперт! Почему мы не смогли его найти? – вопрошал Ядриэль. – Почему до сих пор нет следов?
– Не знаю, но происходит что-то еще. – Марица решительно выпрямилась. – Я…
Она споткнулась, схватившись за грудь. В ту же секунду жгучая боль пронзила сердце Ядриэля, согнув его пополам. Ядриэль инстинктивно скреб грудь, пытаясь вырвать то, что ее пронзило, но в ней ничего не было.
– Что это? – спросила Марица сквозь стиснутые зубы.
– Скорее кто, – сказал Ядриэль.
Голос Марицы дрогнул:
– Кто-то умер?
Ядриэль покачал головой, бешено оглядывая церковь. Нет, кто-то не умер. Пока.
– Кто-то умирает, – сказал он, прерывисто дыша. Боль была сильной, но постепенно притуплялась. Что-то беспокойно дергало его за ребра. Кто бы это ни был, этот человек был близко и в огромной опасности.
– Где? – спросила Марица, обыскивая взглядом деревянные балки и пустые скамьи. – Откуда исходит боль?
Он не знал, но дерганье было слишком знакомым. Оно напоминало то чувство, что он испытал, когда их впервые потянуло в церковь и он нашел Джулиана.
Но как это могло быть болью Джулиана? Как он мог умирать, когда уже был мертв?
Они должны были его найти, но как?
Ядриэль выхватил кинжал и размазал по лезвию немного свиной крови.
– ¡Muéstrame el enlace! – позвал он, подняв над головой ожерелье Джулиана.
Золотая нить ожила. Она пролетела мимо алтаря Смерти и врезалась в дверь.
– Она не будет гореть долго, – сказал Ядриэль, уже направляясь к двери. – Но мы можем последовать за ней к нему…
– Стой! – Марица схватила его за руку. – Может, сбегать за подмогой?
– У него нет времени, Марица! Ты сама почувствовала! – сказал он.
Взгляд Марицы метнулся к входной двери, затем обратно к Ядриэлю.
Он был готов вырваться из ее хватки и сбежать, если бы она попыталась удержать его.
Но вместо этого она отпустила его и топнула ногой.
– Черт! – Шумно выдохнув, она откинула кудри и выпятила грудь. – Погнали!
Ядриэлю не нужно было повторять дважды.
Ему пришлось ударить изношенную деревянную дверь плечом, прежде чем та со стоном распахнулась, оцарапав камень. Старая ризница была темной и пыльной. Вдоль стен стояли книжные шкафы со старыми текстами, а также множество скульптур ацтекских воинов и плита с иероглифами майя. За стеклянной витриной покоилась золотая маска бога солнца инков. В глубине комнаты стоял массивный стол. Рядом валялся перевернутый стул.
Ядриэль пересек комнату, следуя за золотой нитью к месту, где она исчезала – в полу за столом. В почти кромешной тьме Ядриэль провел рукой по потертому камню. Когда его глаза привыкли, он смог различить квадратный контур зеленого света, исходящий из-под пола. Пальцы нащупали ручку и с силой дернули.
Он приподнял тяжелый люк и сдвинул его в сторону. В глубину уходили земляные ступени. Нить опускалась вниз.
Он заколебался лишь на мгновение. Спускаться по таинственной лестнице в недра старой церкви было одновременно опрометчиво и опасно, но если Джулиан там, то Ядриэль шел за ним.
– Будь осторожен, – предупредила Марица, следуя вниз.
Лестница завивалась в землю. Пока они спускались, Ядриэль прижимал руку к гладкой каменной стене, чтобы не упасть. Он освещал дорогу с помощью портахе и золотой нити, но те уже начинали тускнеть.
Ядриэль выругался себе под нос: забыл бутылку со свиной кровью на алтаре.
Но по мере того как теплое сияние угасало, по стенам заплясали слабые сине-зеленые огоньки – вроде тех, что танцевали в бассейне Марицы, когда они плавали в нем по ночам летом. Они пускали волны и мерцали, становясь ярче по мере погружения. Ядриэль следовал за ними.
Воздух стал влажным и наполнился запахом копалового ладана.
Когда ступеньки наконец достигли дна, то привели их в комнату.
Даже не комнату, а пещеру; Ядриэль разглядел ее лишь мельком – чистая вода, горящие свечи, мокрый камень, – как вдруг увидел призрачную фигуру Джулиана, привалившуюся к огромной каменной глыбе.
– Стой! – зашипела Марица позади. Ее пальцы оцарапали его спину, когда он метнулся к Джулиану.
– Джулиан! – Ядриэль упал на пол и потянулся к нему, но его руки прошли сквозь плечо Джулиана. Контуры размылись и расплылись, их почти не было видно. Ядриэль боялся, что в любую секунду он полностью исчезнет.
Джулиан дышал поверхностно и быстро, его лицо исказилось в гримасе.
– Что случилось? Где мы? – невнятно спросил он, смыкая пальцы на пропитанной кровью футболке, прилипшей к груди.
– Я не знаю, – признался Ядриэль, отрывая взгляд от лица Джулиана, чтобы осмотреться. Сперва он не мог поверить своим глазам.
Это был древний склеп, который, вероятно, годами скрывался под старой церковью. Ровный звук капающей воды эхом отражался от стен пещеры. Вдоль стен стояли свечи, их пламя было высоким и потрескивало. В стенах были вырезаны гробницы, внутри которых покоились каменные саркофаги. Посреди пещеры полукругом были выложены четыре большие каменные плиты. Свет и тени выхватывали маленькие изображения, вырезанные по бокам: фигуры и лица, а также несколько голов ягуара – символ Бахлама. На каждой плите лежало тело. Головы были немного приподняты, и Ядриэль лишь смутно различил лица в свете костра.
У него перехватило дыхание.
Джулиан.
Два Джулиана.
Дух Джулиана оставался рядом с ним, почти бессознательный. Но на плите, к которой он привалился, лежало тело Джулиана из плоти и крови. Он был болезненно бледен. Грудь с трудом вздымалась и опускалась, белая футболка сочилась ярко-красным.
