Сыщики хмыкнули — кое-что стало проясняться. Поручик продолжил:
— Три года назад чиновник особых поручений при генерал-губернаторе Казаринов случайно обнаружил подпольное Общество взаимной выгоды. Оно контролировало скупку и вывоз в Китай всей промысловой продукции в крае. В том числе пушнины и женьшеня. Манзы-отходники обязаны были продавать плоды своих трудов только через него. Строгий порядок, никакой самодеятельности. Это та самая рука китайских властей, которая управляет народом на российской территории.
Насников отхлебнул чая, заел клоповкой и возобновил рассказ:
— Все эти лавочки, как их ни назови, подчиняются специальным службам. Побратимские общества, землячества — какие угодно. Возьмем для примера Главное Владивостокское торговое общество. Именно оно платит жалованье городовым и десятникам. В его устав вписано слово «воспомоществование». Мы провели ревизию и выяснили, что общество не оказало помощь ни единому бедняку. Зато исправно собирает взносы со своих членов, которые идут на неизвестные русским властям цели. Общество решает все гражданские споры между китайцами, поэтому они не доходят до наших судов. Еще оно обеспечивает сговоры на рынке, кредитует богатых торговцев, прижимает за счет желтой солидарности русских купцов. Там, где обосновались китайцы, нашим титам титычам делать нечего.
— Ну и черт бы с ними, с тит титычами, — ухмыльнулся Азвестопуло.
— Вы думаете? Все не так невинно. Тайные и неподвластные нашему контролю общественные организации представляют серьезную силу. С ними приходится считаться и русскому купечеству, и русской администрации. Или вы полагаете, что у нашего правительства нет задачи помогать собственной торговле и промышленности?
— Не обращайте внимания, мой легкомысленный помощник в очередной раз ляпнул глупость, — успокоил разведчика Алексей Николаевич. — Конечно, долг власти — поддерживать своих, а не чужих. Продолжайте, пожалуйста.
Олег Геннадьевич неодобрительно покосился на грека и после паузы продолжил:
— Так вот, общества, о которых мы говорим, есть проводники государственных интересов Китая на российской территории. И если бы только экономических. Они лезут и в политику. А сейчас, когда вот-вот может разразиться война между нашими державами? Можем ли мы оставлять их без надзора? Выходит же наоборот. Надзор через желтую полицию якобы осуществляет полицмейстер. Давайте разберемся, как он это делает.
Насников вынул из кармана исписанные листы бумаги и разложил их на столе.
— Через своих печально знаменитых переводчиков, следующих за Ледингом еще с Порт-Артура, он завел систему поборов с китайских преступников. С которыми вообще-то обязан бороться! Так, с каждой банковки Генрих Иваныч ежедневно получает по три рубля. Это полторы тысячи в месяц, господа!
— Во дает… — с оттенком зависти пробормотал Азвестопуло. Поручик снова посмотрел на него неодобрительно и перевел взгляд на Лыкова. Тот молча кивнул: мол, продолжайте.
— Если кто из содержателей банковок отказывался платить, его игорный дом тут же закрывала полиция. Кроме того, подполковник получает деньги с тайных китайских домов терпимости. Что характерно, они все находятся в лучшей части города, а русские легальные бордели ютятся по окраинам. Самый знатный публичный дом расположился во дворе Третьего полицейского участка на улице Пологой! И никто его не закрывает. В доме Ван Инлина, угол Семеновской и Корейской, квартирует сразу десять таких, и полиция их тоже не замечает. А еще у Даттана по той же Корейской, в банях на Пекинской, в доме Кунста и Альберса на Фонтанной…
Далее. Объектом вымогательств выступают также опиекурильни. Эти платят по тридцать копеек в день с каждой курительной лампочки, в месяц на итог набегает полтысячи. Причем деньги китайцы носят не напрямую Ледингу, а некоему Борисову, фигуре довольно любопытной. Борисов был прежде присяжным поверенным, но поселился в квартире полицмейстера на Суйфунской. Лединг занял целиком второй этаж, соорудил там восемь комнат, а все полицейское присутствие ютится в двух комнатах первого этажа… Ну, скучно, видать, стало бессемейному холостому подполковнику, и он пригласил жильца. Вместе с его женой.
— Одна жена на двоих? — хмыкнул Сергей.
— Видимо, да. Борисов стал доверенным лицом подполковника по сбору ясака. Живет в казенной квартире, денег за нее ни копейки не платит. Так еще и за лошадью его присматривают городовые, тоже бесплатно. Лошадь стоит в конюшне пожарной команды, тоже задарма. Очень удобно!
— За что отставному адвокату такие льготы? — решил уточнить статский советник. — Только лишь за то, что он буфер между начальником полиции и китайской диаспорой?
— Мы, контрразведка, считаем так.
Лыков задумчиво проговорил:
— Если Борисов столь нагло ведет себя, значит, на то есть причины. Он случайно не осведомитель жандармов?
— В самую точку, — одобрительно ответил Олег Геннадьевич. — Вы опытный человек, сразу догадались. Да, сила этой парочки именно в жандармах. Лединг поставляет им информацию о настроении умов в диаспоре, о корейских партизанах на Миллионке, о японских шпионах. Используя своих китайский друзей. Взамен чины ОКЖ
[46] защищают его перед генерал-губернатором и Манакиным. Уже трижды в отношении Лединга возбуждались уголовные дела, и ни одно до суда не дошло. Он слишком ценен для голубых мундиров, чтобы гнать его с должности. Надо же заводить агентуру, работать, рисковать. А тут готовый осведомитель. Хоть и враль, зато в рапорт начальству всегда есть что вставить. Так вот, жандармы завербовали, как они считают, Борисова и довольны. Вроде бы важный человек у них под наблюдением. Мне доподлинно известно, что тот кормит их всякой шелухой и вдвоем с Ледингом они смеются над охранным отделением. Борисов согласовывает с патроном, что он сообщит наверх. В результате наш доблестный подполковник, весь обвешанный орденами с мечами, безнаказанно доит китайскую корову. И еще долго будет доить с таким прикрытием.
Или вот еще выходка Лединга. Три года назад кули схватили атамана шайки хунхузов Чан-пэя. Тот много лет терроризировал китайцев Приморья, собрал двести головорезов и делал что хотел. На зиму он прекратил операции и поселился на Миллионке. Китайцы очень боятся хунхузов, но этот Чан-пэй, видимо, сильно им надоел. И простые мужики в синих дабах
[47] пошли и схватили злодея, наводившего ужас на весь Уссурийский край. Схватили и передали полиции. И что вы думаете? Через неделю атаман шайки уже разгуливал по Чифу
[48], вместо того чтобы болтаться на виселице в Харбине. Оказалось, что жена Чан-пэя пришла на прием к Ледингу и вручила ему за освобождение мужа тысячу рублей. Когда китайцы обратились к полицмейстеру за разъяснением, он ответил: я пожалел атамана. Он человек семейный и дал мне слово больше не заниматься разбоем. И я его отпустил. Представляете? Поверить на слово хунхузу!
