— Но зачем нам этот подставной торговец? — не понял Азвестопуло.
— Он будет приманкой для Тунитая.
— Объясните! — вскричали петербуржцы. А грек добавил: — Тунитай — государственный человек, военный резидент. И соляной купец послан от казны. Кто для кого приманка? Оба на казенной службе состоят!
Оюл терпеливо начал излагать свою идею:
— Все соляные купцы — жулики, там других не бывает. И для чиновников это не новость. Наш подставной негоциант на самом деле приехал скупать старательское золото. Соль — для отвода глаз, как прикрытие. Мехами он тоже не побрезгует и женьшень купит, но золотишко для него главный интерес представляет. Желает он объегорить… так по-вашему?
— Так.
— …объегорить родное китайское государство. Мы пустим слух насчет золота и прочих делишек почтенного янь шаня. Ну и станем ждать. Не сможет Тунитай пройти мимо такого карася. Сам не явится с ножиком, понятное дело, но своих боевиков запустит. Тут мы. Глядишь, возьмем след…
Олег Геннадьевич слушал внимательно: видимо, идея старшего агента была новостью и для него. Но сообразил поручик раньше сыщиков:
— Подсадная утка!
— Именно так.
— А кто тот отчаянный, кто согласится играть столь опасную роль?
Оюл ответил безмятежно:
— Да мой брат Хуварак.
Насников смутился:
— Ты готов послать на такое дело родного брата? А вдруг его убьют? Об этом ты подумал?
— Всех нас могут убить. Вон на Алексея Николаевича было тут уже два покушения. И обошлось. А мы? Хуварак служит в агентурной организации номер пятнадцать
[66]. Опытный, выдержанный. Во Владивостоке он бывает редко, но его хорошо знают как соляного купца и оборотистого выжигу. Так по-русски, выжига?
— Так, — подтвердил разведчик. — Но все равно в голове плохо укладывается. Ты хочешь, чтобы Хуварак появился на Миллионке и принялся скупать с рук у местного жулья ценности: золото, женьшень…
— Меха соболя.
— …меха, может быть и опий-сырец.
— И его тоже, — согласился монгол. — И привлек к себе внимание Тунитая. Для этого придется выдать брату крупную сумму наличностью.
— Сумма будет, — оживился Лыков. — Но насколько опасно то, что ты предлагаешь?
Старший агент попробовал успокоить начальство:
— Тут деловые отношения, а не уголовщина. Тунитаю не нужен мертвый купец, с живого больше возьмешь. Хуварака станут пугать, вымогать деньги. Но до крови дело не дойдет, кровь невыгодна. А в ходе переговоров вскроются козыри резидента. Янь шанем не становятся просто так, они люди тертые, у каждого телохранитель, а то и не один. Тунитаю придется попотеть, стращая такого человека. Пусть выложит карты.
В итоге мысль старшего агента была начальством одобрена. Насников послал курьера за Хувараком, встречу назначил на явочной квартире контрразведки в Гнилом углу.
Уже за полночь питерцы познакомились с кандидатом в подсадные утки. Рослый и мордастый, Хуварак выслушал приказание спокойно. Видимо, они с братом все обговорили заранее. Он сразу заявил, что нужно не менее пяти тысяч русских денег, и лучше золотом. В доказательство извлек из карманов и выложил на стол пачки странных засаленных бумажек:
— Вот! Тоже деньги, но с ними много не наторгуешь. Лучше золота еще ничего люди не придумали.
Питерцы с любопытством разглядывали туземные «деньги». Клочки бумажек, на них кисточкой нарисованы непонятные символы…
— Это банкноты шансийских банкирских домов, — разгадал загадку Насников. — Такие квазиденьги в большом ходу в Маньчжурии, да и в целом в Китае. Шансийцы пользуются безукоризненной деловой репутацией. Их задрипанные бумажки котируются и принимаются всюду. Ссуды, вклады, денежные переводы, оплата покупок — все проводится через них.
— А золото все же лучше, — вздохнул агент. — Вот, смотрите: хунхузская пятерка. Ничем не отличается от вашей официальной монеты, кроме одного: она не стоит на ребре.
Он поставил монету на гурт, и та покатилась по столу. Алексей Николаевич вынул из кармана свою пятерку, которая спокойно встала на ребро.
— Хунхузы открыли в харбинском квартале Фудзядянь мастерскую по выделке из краденого золота русских пятирублевиков, — разъяснил Хуварак. — Отличные, скажу вам, монеты. Лигатура, вес — все по норме. Банки принимают их без ограничений. Всем хороши, только обжимный пресс подкачал, и гурт выходил неровный. Ваше правительство три года назад сумело через своих сыщиков выяснить, где именно в Харбине прячется мастерская. И разгромила ее руками полиции китайской. С тех пор подделки прекратились, но ранее фабрикованные монеты остались в ходу.
Он порылся в кармане и выложил другую монету:
— Или вот такие есть желтые кружки. Очень ценная вещь: двадцать йен прежней чеканки, до тысяча восемьсот девяносто седьмого года. Сейчас она обращается по двойному курсу. В самой Японии золота в обращении считай что нету, только банкноты. И на такой кружок можно жить в столице три дня. Я знаю, на себе испытал.
— Вы были в Токио? — не сдержал удивления Азвестопуло.
— И в Токио, и в Сеуле, и в Иркутске. Собираюсь поглядеть на Петербург. Так что насчет наличности, господа сыщики?
Алексей Николаевич обстоятельно расспросил подсадного и решил:
— Пять тысяч не дам, а две вручу. Только в банк придется сходить, не держу же я такие деньги в номере. Но будет условие. Средства эти мои личные, прошу купить на них в первую очередь соболиных шкур. С пломбами! Увезу их домой, когда все закончится.
— Даете под отчет? — деловито осведомился монгол.
— Под ваше слово.
— Две тысячи? В звонкой монете?
— Да, утром они будут у вас. Звените для пользы дела.
— Ну, шанго
[67]! Уже кое-что… Трудно играть роль крупного мошенника без крупных сумм.
Собеседники посмеялись и начали обсуждать детали операции.
Выяснилось, что Хуварак на Миллионке человек не новый. Несколько раз он селился в туземных номерах и обделывал разные делишки. Агент играл роль тертого малого, постепенно превращающегося в торговца серьезного калибра. И вот он приехал уже как «соляной купец», с карманами, набитыми деньгами. За крупной добычей. В соответствии с возросшим статусом купец прописался в меблированных комнатах «Ницца» на Алеутской. Питерцы уже знали от здешних сыщиков, что это уголовный притон, в котором честным постояльцам не место.
Как и полагалось, при янь шане состоял телохранитель, толстый и плечистый парень с угрюмым лицом. Это оказался младший из трех братьев, Хад. Командированные поговорили с ним и убедились, что парень тоже способный и только прикидывается увальнем. Похоже, люди у поручика Насникова были что надо…
