– Это твой первый раз, верно?
– Да, – выдохнула она, ее губы невероятно распухли и порозовели от наших обжигающих поцелуев. – А у тебя?
– Тогда почему ты принимаешь таблетки?
Я вроде как надеялся, что придушу только одного Рафферти Поупа, но был уверен, что прикончу каждого больного ублюдка, кто посмел прикоснулся к ней. Если мне не понравится ответ, который слетит с ее языка…
– Чтобы отрегулировать месячные, придурок. – Она раздраженно закатила глаза.
Я рассмеялся, когда наши губы снова встретились, и углубил поцелуй, уже ни о чем не думая.
Не ожидал, что буду так громко стонать ей в рот. Как будто молясь на нее.
Лен оказалась такой восхитительной внутри, такой теплой и влажной. Это было намного лучше, чем чей-то рот или мой кулак. Дрожь пронзила все тело, и я ощутил, как яйца сжались так сильно, что даже напряглись мышцы моей задницы.
О. Мой. Чертов. Бог.
Я сосчитал до пяти Миссисипи, пока находился внутри нее, и сделал несколько успокаивающих вдохов, чтобы отрегулировать пульс и не взорваться раньше положенного, а затем начал двигаться, зажмурившись от нахлынувшего болезненного желания.
Внутрь. Наружу. Внутрь. Наружу. Как могли такие простые движения приносить столько удовольствия? Это не имело смысла. Она застонала мне в рот, и я притянул ее за локоны золотых волос, чтобы открыть для поцелуев шею, но потом решил, что красивое и возбужденное лицо Лен меня ужасно отвлекает, и перевернул ее так, чтобы она оказалась спиной ко мне.
Я направил свой влажный, твердый член в нее, погружаясь снова. Гораздо лучше.
– Ох! – воскликнула она, хотя я медленно вошел в нее и прижался губами к ее плечу, с неимоверным усилием удерживаясь от поцелуя.
– Мне следует быть помедленнее?
– Я умру, если ты это сделаешь. Я думаю, что уже скоро кончу. Просто немного больно.
– Мне жаль. – По какой-то причине я все еще не любил произносить эти слова.
– Я ожидала этого. – Ленора будто разговаривала со стеной, упираясь в нее руками, и я почувствовал себя таким идиотом, что развернул ее.
Я продолжал двигаться, осознавая, что сейчас взорвусь. Оттягивать оргазм стало мучительно больно, пытаясь сдержаться на полпути.
– О, черт, Лен…
– Хм… – Она так увлеклась, прижимаясь своей попкой к моему паху, и всем своим телом умоляла меня о большем.
– Продолжай. Я уже близко.
– Не могу, детка. Мне очень жаль. – Я был разочарован. Что… сейчас произошло? Всего три минуты? Когда я был наедине с самим собой, меня хватало на гораздо большее время.
– Черт. – Моя голова откинулась назад, когда я в последний раз вошел в нее, выплеснув все три галлона спермы в ее сладкую киску. Я не осознавал, как сильно мне нужно было прижаться к ней своим телом, пока не кончил.
Мы стояли так, оба лицом к стене, всего секунду, прежде чем я развернул ее. Она смотрела на меня своими сине-зелено-карими глазами, которые всегда выводили меня из себя, как ничьи другие.
– Мне очень жаль, – сказал я ей.
– Да, ты уже говорил это. – Она одарила меня озорной улыбкой.
Она не выглядела сердитой. Я имею в виду, не то чтобы она должна была быть такой. Но она не кончила. Мне хотелось, чтобы она испытала оргазм.
– Я заглажу свою вину перед тобой. – Черт, я ненавидел себя все больше с каждым извинением.
– Ты можешь начать с того, что достанешь мне салфетку. Я вся мокрая.
Она слегка раздвинула ноги, и в тусклом, слабом свете я увидел, как моя сперма стекала по внутренней стороне ее бедра, вдоль татуировки. Там виднелись и следы крови.
Я сглотнул.
– Тебе было очень больно? – Я посмотрел на нее. Вряд ли она парилась по этому поводу. Ленора любила боль.
Она покачала головой.
– Нет. По большей части мне это понравилось.
По большей части.
Молча я поднял ее на руки, обхватив за талию. Затем я осторожно уложил Ленору на скамейку так, чтобы ее попка оказалась на самом краю.
Я раздвинул ее ноги и встал перед ней на колени, используя большие пальцы, чтобы раскрыть ее нижние губки. Из нее вылилось еще немного белой жидкости, которую я стер большим пальцем.
– Что ты делаешь? – ахнула она, глядя на меня сверху вниз со смесью ужаса и предвкушения на лице.
Спасаю свою долбаную гордость.
Я дотронулся языком до ее киски. На вкус она была соленой и теплой – моя сперма, кровь и ее сок смешались в восхитительном коктейле. Это было не совсем похоже на Джамба Джус
[57], но я не мог жаловаться. Кроме того, сам этот процесс был своего рода удовольствием. Все было розовым, мягким и теплым. Неплохое развлечение. Я начал покусывать ее губы, проводя языком до клитора.
Если бы я не был таким идиотом, то спросил бы Найта или Хантера, как доставить девушке удовольствие. Или даже посмотрел бы пару видео. Но нет. У меня никогда не возникало ни малейшего интереса к тому, как ублажать цыпочку.
И все же сейчас я занимался этим.
И все же Ленни стонала, извиваясь передо мной с закрытыми глазами. Мне хотелось быть лучше Поупа. Глупо, знаю, но вчера его рот находился здесь, и когда она кончала, то стонала достаточно громко. Так громко, что могла разбудить мертвых.
Я потер ее клитор пальцем, погружаясь в киску языком и касаясь ее упругих стенок. Ее стоны усилились, и она запустила пальцы в мои волосы.
Так лучше.
– Скажи мне, как сделать тебе приятнее, Хорошая Девочка, – пробормотал я, не останавливаясь и вылизывая ее дочиста.
Признаю, что это было неприемлемо более чем для 90 процентов населения, но я всегда был бунтарем и любил выделяться. Я знал, что ей это понравится, что мы были на одной волне.
Она замурлыкала.
– Сожми мой клитор.
Я сделал, как она сказала.
– Сильнее, – выдохнула она, ее дыхание стало резким и учащенным.
Я массировал ее набухший клитор круговыми движениями, работая языком, пока не соскользнул им к ее попке. Вот тогда она по-настоящему застонала. Точно. Ее увлекла игра с попкой. Я перенастроил свой внутренний навигатор и начал водить кончиком языка по ее задней дырочке.
– Как это безумно приятно. – Ее слабый голос звучал хрипло и чувственно. Мне хотелось поцеловать ее в губы и пообещать, что я всегда буду делать это для нее. Но я понимал, что сейчас не лучшее время для французского поцелуя.
– Давай, Лен, кончай.
