Нет, дядя Гарри, с горечью думала я. Если бы Вон убил тебя, я бы не стала его винить.
* * *
Вон пришел ко мне спустя три ночи.
В четвертую ночь он забрался ко мне в кровать, пока я притворялась спящей, и поцеловал в губы. Это напоминало прощание. Может, для него так оно и было. Но не для меня. Я открыла глаза в середине поцелуя и взглянула на него в ответ. Он отстранился, его выразительные глаза расширились от удивления.
– Ого. С тобой нельзя быть ни в чем уверенным. Сумасшедшая.
Я усмехнулась, потягиваясь, чтобы ослабить напряжение в плечах. История Вона и Гарри многое объясняла в его поведении. Мое сердце разрывалось от одной мысли об этом, поэтому я дала ему время, в котором он нуждался, и позволила ему прийти ко мне, когда он будет готов. Последние несколько дней я провела в попытках сдержать слезы.
– Поцелуй меня, придурок, – потребовала я, постукивая пальцами по губам.
Вон наклонился и послушно чмокнул меня.
– Ты ухмыляешься. Почему ты ухмыляешься? – Он нахмурился.
В самом деле, почему? Мой отец был полным извращенцем, дядя – растлителем малолетних, а я по глупости влюбилась в парня, которого поклялась ненавидеть.
В парня, которого я никогда по-настоящему не ненавидела.
В парня, которого я хотела ненавидеть для того, чтобы мне никогда не пришлось столкнуться с чувствами, которые я испытываю прямо сейчас: с безумным страхом, что он вырвет мое сердце из груди и растопчет его своими армейскими ботинками.
– Потому что я кое-что поняла за то время, пока тебя не было.
– Но… – начал Вон, но я не дала ему закончить, приложив палец к его губам.
Я не нуждалась в извинениях.
Он облокотился на мою подушку и пристально посмотрел на меня сверху вниз, надув свои идеальные губы.
– Я слушаю.
– Это ты каждое утро присылаешь мне шоколад, пирожные и кофе.
Он продолжал смотреть на меня, будто ждал от меня еще каких-то слов. Я сглотнула. Что, если я все неправильно поняла? Но, конечно, это был он. Даже Гарри признался, что видел квитанции об оплате.
Я обхватила его голову, снова привлекая Вона к себе и страстно шепча ему в губы:
– Чем я заслужила эти утренние подарки, Вон Спенсер?
Его дыхание стало неровным и прерывистым, когда он схватил меня за подбородок, наклоняя мое лицо к себе.
– Я связан с адом, а ты послана мне небом. Ты первая девушка, на которую я посмотрел и подумал… Я хочу поцеловать ее. Хочу владеть ею. Я хотел, чтобы ты смотрела на меня так, как смотришь на свои книги фэнтези – с благоговейным трепетом, предвкушением и теплом. Тогда у фонтана я подарил тебе пирожное в надежде, что ты будешь вспоминать обо мне каждый раз, когда будешь есть такой десерт. До сих пор помню твой взгляд, когда ты увидела, как я убивал медуз. Я не хочу, чтобы ты так смотрела на меня еще когда-нибудь.
– Не буду. – Я покачала головой, слезы катились по моим щекам. – Я бы никогда больше так на тебя не взглянула.
Он облизнул губы.
– Но все-таки ты так делала. На протяжении целого года. Но каким-то образом мне удалось это вытерпеть. Похоже, так я пытался доказать самому себе, что ты не стоишь усилий, направленных на борьбу за наше будущее, что мы обречены с самого начала.
– Но мы не обречены, – настаивала я, не смея произнести слово на букву «Л», хотя оно все время норовило слететь у меня с языка.
Не хотелось его пугать, но я уже это чувствовала. Ощущала всем телом, как это чувство гудит внутри, угрожая вырваться наружу.
– Так и есть. – Он покачал головой и прижался своим лбом к моему. Наши носы соприкоснулись. – Черт возьми, так и есть, и скоро я стану недостаточно хорошим для тебя. Но сейчас? Сегодня вечером я смогу убедить себя, что я все еще достоин тебя.
– Расскажи мне обо всем. Я хочу знать. – Слезы не переставая текли по моим щекам.
Я поцеловала его в кончик носа. Уголки его губ. Щеку. Лоб. Глаза. Все в нем внезапно напомнило беззащитного мальчика, и то, что, я думала, никогда не смогу ему простить: как он вел себя по отношению ко мне, как позволил Арабелле отсосать у него, как украл у меня из под носа стажировку, – теперь казалось таким незначительным.
Он покачал головой, прикасаясь своими горячими губами к моим. Его глаза сияли. Даже в темноте я видела, как он был близок к тому, чтобы выпустить наружу все свои чувства.
– Я бы никогда не поставил тебя в такое положение.
– Я сама прошу тебя об этом.
– Давай притворимся, что завтра никогда не наступит.
Я уже собиралась возразить, но Вон накрыли мои губы своими. Я обняла его за шею и медленно провела ногтями по напрягшимся мышцам, когда он снимал с меня топ и пижамные штаны.
Дождь забарабанил по окнам моей комнаты. Осень в этом году выдалась на удивление сухой, и пока зима постепенно окутывала замок, я ожидала новых ливней. Но сейчас все казалось пугающе тихим. Будто сама природа затаила дыхание в предвкушении, так же, как и мы. Карты вот-вот откроются, люди пострадают, а грозовые тучи прольются дождями.
Вон провел дорожку поцелуев от моих губ к подбородку и вниз к шее, а затем коснулся губами моего соска. Я обвила ноги вокруг его талии.
– Черт, ты прекрасна, – простонал он в мой сосок, проведя по нему языком. – Забавная, – пробормотал он, прижимаясь к моему телу. Его губы отстранились от меня, пока он стягивал брюки. – Невероятно талантливая. – Его рот опустился в ложбинку между моей шеей и плечом, пробуя меня на вкус. – И моя, – закончил он, входя в меня одним движением, так глубоко и чувственно, что я выгнула спину и вскрикнула. – Тысячу раз моя. Навсегда.
Он двигался внутри меня плавными, непрерывными толчками, отчего я стала царапать его спину со все возрастающим безумием. Это казалось восхитительным и было совершенно непохоже на наши предыдущие встречи. Это был не тот случай, когда Вон вымещал свой гнев на мне или когда мы вместе потеряли девственность. Так он извинялся за прошедшие годы и за то, что еще ждало нас впереди.
И я смирилась с тем, что не сумею удержать его.
Я не могла просить его не совершать того, что он задумал. Мне просто нужно было смириться с этим до того, как он уйдет. Потому что он исчезнет. Все это время я верила, что он украл стажировку мне назло. Оказывается, у него существовал гораздо более грандиозный план. А я была просто сторонним наблюдателем.
Еще одной потерей. Сопутствующим ущербом.
После того, как он вышел из меня и перевернулся на спину, уставившись в потолок, я нашла его руку под одеялом и сжала.
– Почему ты всегда так делаешь? – прохрипел он. – Смотришь в потолок. Что в нем такого интересного? Всегда хотел спросить.
